Теперь она часто плакала. Даже сейчас, глядя на толпы ликующих и беззаботных парижан, слушая песни и веселый смех, она ощущала влагу на ресницах. Пусть. Ее все равно никто не видит. Даже хорошо, что Жюли не смогла приехать.
Длинная процессия оглушительным грохотом ползла по булыжной мостовой, казалось, конца ей не будет никогда. Было очень жарко, и Лаура уже хотела встать, чтобы сходить в дом за минеральной водой, однако что-то ее толкнуло, и девушка внимательнее вгляделась в процессию.
Это была огромная повозка, скорее, платформа, на которой плясали таитянки, играли на гитарах и били в бубны цыгане, развевались ленты и взмывали в небо разноцветные шары.
Лаура крепко-крепко зажмурилась, а затем снова открыла глаза. Галлюцинация. Ничего удивительного. Она слишком много плачет, глаза устали и отказываются ясно видеть реальность. Надо просто нажать пальцем на глазное яблоко, а потом повращать глазами по часовой стрелке…
АРТУР ФИНЛИ БЕЗ ПАМЯТИ ВЛЮБЛЕН В ЛАУРУ ДАРСИ И УМОЛЯЕТ ЕЕ ВЫЙТИ ЗА НЕГО ЗАМУЖ!
Огромный транспарант плыл над толпой, люди пели и смеялись, шарики рвались в небо. Лаура застыла, когда за спиной раздался хорошо знакомый насмешливый голос:
— По-моему, особенно удались шарики. Не меньше тысячи. Я их все сам надувал. Вот этим вот ртом.
— Не ври, они же с гелием…
Две сильные руки обвились вокруг талии Лауры, и тот самый рот жадно приник к ее губам. Слезы текли ручьем, они были, видимо, неиссякаемы, но она смеялась, целовала его в ответ, прижималась к могучим плечам, зарывалась носом в завитки жестких черных волос на груди.
— Как ты вошел, проклятый?! Ты, жулик, бессовестный обманщик, как ты вошел?!
— Мне нет прощения! Я сделал слепки перед уходом. Поль бы меня осудил. Жюли обещала предупредить, если ты сменишь замки.
Лаура бессильно простонала, плача и умирая от счастья:
— Змеи! Подлые змеи в моем райском саду!
— А никто не говорил, что будет легко. Видишь ли, я не мог бросить одинокую и беззащитную девушку с волосами цвета морковки…
— Арчи!
Еще пара минут выпала из жизни. Потом Лаура, слегка оглушенная натиском Артура, вырвалась из кольца его обнимающих рук и растерянно посмотрела на улицу.
— О Боже! Так теперь вся улица это прочитает! Весь Париж! Как ты только до этого додумался, мой ночной кошмар? Что же мне делать?
— Мы что-нибудь придумаем. Вместе мы с тобой обязательно придумаем что-нибудь очень умное. Один юрист хорошо, а два — лучше. Пошли вниз, здесь ничего не слышно.
Они спустились вниз. Здесь действительно было неожиданно тихо. И Лаура вдруг растерялась, как маленькая девочка. Артур молча стоял у окна, глядя на сад.
|— Хочешь… чашку чая? Это единственное, что пришло ей в голову.
— Отличная идея.
Неужели Артур опять смеется над ней? Вроде бы нет. Смуглое лицо выглядело абсолютно непроницаемым. Руки Лауры ходили ходуном, слезы были на подходе, хотя дурацкая улыбка не желала прятаться.
Транспарант… Артур Финли хочет жениться… Просит ее стать его женой… Он что, серьезно? Или это просто карнавальная шутка. Что ж, она совершенно в его стиле.
— Как твоя нога? Не болит?
— Спасибо, нет.
Скажи еще что-нибудь, Арчи, ну скажи же, или я умру!
— Артур!
— Да?
— Что мы здесь делаем?
— Ах, Лори, стыдись… Даже слепой, глухой и душевно больной инвалид детства способен понять, зачем я сегодня сюда пришел. Потому и молчу. Я уже все сказал, моя девочка. Дело за тобой. Твое слово, сладкая Лори!
— Мое слово?
— Вот уж бестолкова, так бестолкова! Хорошо, выражаясь литературным языком, я открыл тебе свои карты. Это понятно?
— Ты имеешь в виду… Транспарант с этой надписью… Те люди…
— Лори! Я умоляю… Не вынуждай меня думать, что я опять зазря ухлопал кучу денег! В этот раз на ту здоровенную тряпку!
Лаура открыла рот и вновь закрыла его, затем изо всех сил постаралась собраться с разбегающимися мыслями и выпалила:
— А… где ты взял эту повозку?
— Я, видишь ли, спонсировал моих знакомых, чтобы они могли выпендриться, как им только в голову взбредет, а взамен велел им нести этот маленький плакатик. Лаура!
— А?
— Ты выйдешь за меня? Знаешь, я до сих пор никогда в жизни не просил женщину выйти за меня замуж. Меня как-то пугала перспектива жить с ней в горе и радости, пока смерть не разлучит нас. С тобой почему-то все совершенно наоборот. Меня ужасно пугает мысль, что в горе и радости ты будешь с кем-то другим.
— Артур!
— Наисладчайшая! Поверишь или нет, но я даже не взглянул на другую женщину с тех самых пор, как мы с тобой первый раз поцеловались. Ты также можешь не поверить и в то, что я никогда, ни с кем, ни разу в жизни не испытывал такого потрясающего, такого неземного блаженства в постели, как с тобой. И уж конечно ты не поверишь в то, что, если ты мне сейчас откажешь, я состарюсь в одиночестве. Мне просто никто больше не нужен, понимаешь, золотая Лори?
Она смотрела на него доверчиво и слушала жадно, а он улыбался ей, на удивление робко, словно не веря тому, что он видел в этих широко распахнутых каре-зеленых глазах.
— Арчи, я… Арчи, ты должен знать, что, если ты мне изменишь, я умру. А в остальное время буду очень ревнивой женой.
— Погоди. Давай сначала. Ты меня любишь? Да или нет?
— Эй! Мы же, по-моему, не в суде! А я тебе не свидетель!
— Ф-фу! Узнаю наконец Лори Дарси. Та бледная немочь долго бы не продержалась.
— Тебя ответ интересует? Ты, вроде, задал мне вопрос.
— О, да!
— Тогда слушай. Ты невыносим, крайне нахален и вообще отвратителен, ты самый жуткий тип на свете, но я люблю тебя всем сердцем!
— Отличное начало. Я тебя тоже люблю, Лори. Поехали дальше. Надеюсь, теперь будет проще. Ты выйдешь за меня?
— Я люблю тебя, но…
— Вот всегда я говорил, что это слово надо категорически запретить к употреблению! Лаура! Соберись! Я люблю тебя! Я очень хочу жениться на тебе. Я хочу провести с тобой всю свою жизнь. Конец сообщения.
— Арчи… Я… Я постараюсь понравиться твоей маме!
— Сокровище, а не девушка! Ты лучшее достижение человечества, Лори, со времен изобретения тостера и открытия ядра атома!
Лаура закрыла лицо руками и простонала:
— Боже, что я наделала! Я ведь знала, что самый лучший ответ — «нет», но почему же мне так захотелось сказать «да»?
Артур мрачно посмотрел на нее.
— Если ты думаешь, что я это так и проглочу, то очень ошибаешься. Я непременно добьюсь гораздо более внятного ответа. Я буду работать в этом направлении не покладая ни рук, ни ног, ни… короче, день и ночь!
