Никаких словесных подтверждений того, что чувствовала в душе Беатрикс, со стороны Корнелиуса не следовало. В этом была загадка… Что же он за сфинкс такой? Ведь любит же ее! Страстно и желанно обладает ею! Почему он молчит, словно дал страшную клятву: никогда и никому не произносить три простых слова «я люблю тебя»?
Амстердам встретил их привычным гулом и шумом толпы.
Когда Беатрикс и Корнелиус поднялись в квартиру адвоката, их ожидал сюрприз. Он втянул ноздрями аромат свежесваренного кофе и, ступая через порог, сообщил жене:
— Вероятно, нас посетила Шарлотта, моя сестра. Я говорил тебе о ней.
— Не помню, чтобы ты что-то рассказывал, — смутясь, ответила Беатрикс.
Высокая черноволосая молодая женщина вышла из кухни. Выглядела она изумительно и очень напоминала брата умением самоуверенно держаться.
Господи! На ней был тот самый очаровательный голубой халат, который перед свадьбой увидела любопытная Беатрикс в ванной комнате для гостей! В воздухе распространился аромат французских духов.
— Корнелиус! Мы сто лет не виделись! — воскликнула радостно Шарлотта. Затем она обратила свой взор на Беатрикс и спросила:
— А это?..
— Беатрикс. Моя жена. Познакомься, дорогая, моя сестра, Шарлотта, — представил коротко Корнелиус женщин.
Сестра адвоката широко улыбнулась.
— Мне так приятно встретить вас, Беатрикс. Мама говорила мне о вас, но, честно говоря, я не ожидала увидеться с вами здесь.
Корнелиус хитро взглянул на сестру, затем язвительно произнес:
— Времена меняются, сестричка. Беатрикс и я вернулись из нашего… свадебного путешествия.
Шарлотта смутилась, затем невозмутимо произнесла:
— А я здесь, в Амстердаме, встретила Викторию.
Пришло время смутиться Корнелиусу.
— Какого лешего она тут потеряла? Она же теперь работает в Гааге!
— Не знаю. Час назад она позвонила мне сюда и предупредила, что зайдет поболтать. Кстати, управляющий только что сообщил, что Виктория уже внизу и сейчас поднимется из подземного гаража.
Корнелиус повернулся к Беатрикс.
— Девочка, не смотри так мрачно. Ты же только что слышала — времена меняются.
Но Беатрикс была более чем смущена.
— Будь сама собой, — спокойно посоветовал Корнелиус.
— Кто такая Виктория? — спросила миссис Мидволд.
— Как будто ты не помнишь. Та самая дама, на которой хотела женить меня моя мать.
Наконец дверь в квартиру распахнулась. Трудно было сказать, кто из женщин больше чувствовал себя не в своей тарелке.
Виктория ван Лейден оказалась высокой, элегантной женщиной, совершенной блондинкой, очень уверенной в себе и великолепно одетой. Уф, значит, не ее волосы она тогда обнаружила на щетке в ванной, — там были три черных волоса, значит, щеткой пользовалась скорее всего Шарлотта. Тем не менее бывшая невеста Корнелиуса очень просто и скромно отнеслась к Беатрикс.
Шарлотта предложила всем по чашечке кофе. Дамы болтали, но Беатрикс молчала, будто проглотила язык, поглядывая на мужа. Корнелиус же выглядел совершенно естественно и вел непринужденно разговор.
Виктория легко обращалась с Мидволдом, смотрела прямо на нее саму, и тем не менее юная жена адвоката почему-то стеснялась своих джинсов, своего блузона. Она чувствовала себя бесконечно далекой от холеных лощеных женщин, шагнувших в ее жизнь из мира Шанель.
Корнелиус с шутками и прибаутками рассказал дамам о поездке в Гронинген, затем Виктория поднялась, откланялась, предварительно сказав, что отдых на островах ей также когда-то нравился.
— Охотно верю, Гронинген — замечательное место для проведения медового месяца. Не так ли, милая?
Последний вопрос она бросила Беатрикс.
— Нам было там очень хорошо. Мне и Корнелиусу.
Неожиданно юная хозяйка Винсема почувствовала свободу и легкость, ей совершенно не страшно теперь было взглянуть с улыбкой на любимого мужа, чувствуя, что тот в любую секунду поддержит ее.
Шарлотта бросила взгляд на часы и предупредила, что и ей пора убегать.
— До свидания, Корнелиус. Всего хорошего, — произнесла в дверях Виктория. Она повернулась к Беатрикс и добавила: — И вам всего хорошего, Беатрикс.
— Я провожу, Виктория, — сказал, вставая, Корнелиус и спросил: — Шарлотта, ты с нами?
Виктория первая поспешила к машине, а брат, сестра и Беатрикс шли за нею, чуть-чуть отстав.
Шарлотта посмотрела своими темными глазами на жену брата и сказала виноватым голосом:
— Знаешь, Виктория рассказала, что ваш брак совершен по расчету. Она предлагала мне не вмешиваться в ваши дела, но Корнелиус очень жестко выговорил ей за это. Тогда Виктория позвонила и предложила здесь встретиться, поболтать. Мы же школьные подруги! Я чувствую себя ужасно виноватой!
— Ты ничего и не должна была знать! — сказал Корнелиус.
— Как же, не должна! Мы все думали, вы вернетесь из Гронингена… и расстанетесь. Ах, Беатрикс, ты простишь меня? Но мы, правда, так думали. Тем не менее поздравляю вас! У меня теперь появилась хорошенькая родственница!
Когда Шарлотта и Виктория уехали, Беатрикс сказала Корнелиусу:
— Твоя сестра очень милая!
Тот молчал, вид у него был раздраженный.
— В нелепую ситуацию может попасть каждый! — проговорила Беатрикс. — Не расстраивайся.
— Нет, подобное могло случиться только с моей сестрой или только с моей матерью! Теперь ты понимаешь, что такое — попасть в неловкое положение? — выпалил он.
— Ты имеешь в виду наше пребывание в Гронингене?
— Да как тебе сказать…
Она хотела отвернуться от него, но он положил руки на ее плечи, развернул к себе.
— Беатрикс, я виноват, что так получилось.
Она взглянула на него с болью и любовью:
— Почему они все думали, что ты и Виктория вновь должны стать близки, снова быть вместе?
Его пальцы крепко сжали ее плечи.
— Не знаю. Виктория и Шарлотта давние подруги, вот и думают одинаково. А цель всей жизни моей матери — поддерживать честь семьи.
Беатрикс в ответ проговорила:
— Наверное, тебе с Викторией хорошо. Я бы не хотела, чтобы твоя мать или твоя сестра видели тебя женатым на нелюбимой женщине.
Он не снимал своих рук с ее плеч. Немного подумав, спокойно, ласково принялся объяснять:
— Понимаешь, дорогая, во многих отношениях мы с Викторией подходили друг другу. Нас считали идеальной парой. Она великолепно играет в гольф, ее семья держит лошадей, их конюшня знаменита на все Нидерланды, потом, Виктория тоже адвокат, и я не могу отрицать, что два года мы провели рядом без каких-либо трений. Но вот попросить ее, чтобы она вышла за меня замуж, нет, это у меня как-то не получалось. А когда эта милая женщина стала торопить события, я сказал себе, что свадьба мне не нужна.
