– Я не сомневаюсь, что вам это известно, продолжала Рэйчел. – Оливия со всеми вела себя одинаково.
Теперь Слоан рассмеялся, покачав головой.
– Да, вы правы.
Он заметил, что в глазах Рэйчел вдруг вспыхнул насмешливый огонек.
– Обычно она нравилась всем… – Рэйчел остановилась, как будто подбирая слова. Или проверяя, правильно ли она их выбрала. – Сильные люди всегда стремятся поддержать слабых. И порой слабые пользуются возможностью и манипулируют людьми. Оливия всегда тянулась к таким людям, как вы и я, тем, кто был сильнее ее.
– Поэтому она и не могла избежать искушения манипулировать нами, – согласился Слоан.
Рэйчел замолчала, сомкнув губы, на лице ее появилось скорбное выражение.
– Оливия была сложным человеком, – наконец проговорила она. – Она привыкла использовать людей. Но совесть у нее тоже была. Она пыталась заглушить ее, – продолжала Рэйчел, – в течение нескольких лет. Но ничего не получилось.
Несомненно, Рэйчел любила свою подругу. В ее словах слышалось сочувствие. И он завидовал, что ее чувства столь чисты. Хотел бы он так относишься к Оливии.
– Рэйчел, – прервал он ее, – я знаю все, о чем вы говорите. Здесь нет ничего нового.
– Потерпите, я только начала. Иначе мои слова могли бы вызвать у вас гнев к вашей умершей жене. Ваше отношение к прошлому изменилось бы. А я не хочу этого.
Разговор становился все более странным.
Наконец напряжение Слоана достигло наивысшей точки. Он нетерпеливо спросил:
– Рэйчел, что вы хотите мне сообщить об Оливии?
Она покачала головой. И он уставился на телефонный справочник, сжав голову ладонями.
– В период нашей дружбы… – ее голос стал более спокоен, – был момент, когда я вынуждена была прекратить с ней общаться. Оливия порой просила меня сделать для нее то, что я не очень хотела делать, например убедить ее отца устроить нам поездку на каникулы… – Она понизила голос и добавила:
– Порой ее просьбы были невозможны.
Тяжесть в груди Слоана сковала его, не позволяя пошевелиться.
– Объясните мне, в чем дело, – сказал он. Вы, вероятно, имеете в виду ее беременность?
Там что-то было не так?
Рэйчел вздрогнула.
– Я начал подозревать это сразу же после того, как она мне сообщила… – сказал он, – но что заставило ее так поступить? Дело было в ней, но мне ничего не оставалось, кроме как взять на себя ответственность.
– Она любила вас. Вы понимаете?
Он был ошеломлен.
– Вы действительно думаете, что она понимала, что такое любить?
– Думаю… – в голосе Рэйчел слышалась надежда, – поэтому она так и поступила.
Он не мог произнести ни слова и отвернулся.
– Она говорила мне, как сильно любит вас, сказала Рэйчел. – И только вас одного. Она хотела навсегда остаться с вами. Но она была слишком нетерпелива. Вам предстояло еще три года учиться в колледже, а затем в медицинской школе. Оливия сказала, что просто не может столько времени ждать. – Рэйчел опустила глаза.
– Значит, она намеренно забеременела, чтобы я женился на ней?
Рэйчел не смогла посмотреть ему в глаза и только кивнула в ответ.
Наконец она посмотрела на него.
– Она не ожидала, что вам придется бросить учебу. Она думала, что все уладится. Ее отец мог бы все сделать для вас. Он мог бы оплатить ваше обучение в колледже, пока вы не закончите его, вы могли бы жить вместе с ребенком у ее родителей.
– Ну, как вы говорите, – ответил Слоан, – она тянулась к сильным. И я не мог допустить, чтобы ее отец оказывал мне помощь. Мужчине надлежит быть самостоятельным, такие вещи недопустимы.
Она прошептала в ответ:
– Да, конечно.
Он был рад, что она понимала причины, по которым он бросил учебу, не позволив отцу Оливии платить за него в колледже и.., содержать его. Он не мог не жить самостоятельно.
– Как бы то ни было, – продолжила Рэйчел, когда Оливия рассказала мне о своем плане, я не могла не возмутиться. Я сказала, что так поступать нельзя. Я даже хотела предупредить вас. И тогда она отступилась, решила отказаться от того, что задумала. Я ей поверила, но все равно у меня остался неприятный осадок от того, что случилось. – Она вздохнула. – И… – Ее голос прервался, и она запнулась. Но вдруг добавила решительно:
– По этой причине мы долгое время не общались…
– Значит, вы избегали меня не потому, что я был вам неприятен, – сказал Слоан.
Она опустила глаза.
– Мне была неприятна Оливия. Я не могла смириться с тем, что моя лучшая подруга так повела себя. Я собиралась прекратить нашу дружбу.
Слоан смотрел на нее так пристально, что она вынуждена была отвернуться.
– Хорошо, вы знали, что Оливия забеременела. Вы меня не удивили, Рэйчел. Я догадывался с самого начала, что она сделала это намеренно.
Вы не должны думать, что открыли мне нечто страшное и неожиданное.
– Но я не сказала вам худшего.
Его брови поднялись. Что еще там могло быть?
Он не произнес ни слова и продолжал смотреть на нее в выжидательном беспокойстве.
– Когда я получила открытку с приглашением на свадьбу, – сказала Рэйчел, – я не хотела видеть Оливию. Я собиралась прекратить с ней все отношения. Я спросила ее, как могла она заманить вас в ловушку. – Рэйчел закрыла глаза. – Она была такой беззащитной. Такой хрупкой. И такой счастливой. Она сказала, что в этом не было необходимости. Она не беременна. Вы просто решили жениться на ней. Совершенно неожиданно. И оба вы любите друг друга. Слоан, Оливия не была беременна, когда вы поженились.
– Но.., она сказала, что беременна. Иначе я бы никогда не женился на ней.
– Я знаю, что она не была беременна, – продолжала Рэйчел, словно не обращая внимания на его возражения, – но я беспокоилась, потому что вы находились в неведении. Однако до свадьбы я не могла вам открыться. Мы танцевали вместе. И вы тогда сказали, что надеетесь стать хорошим отцом. – Она заговорила быстрее:
– Я была в ужасе. Но все уже произошло. Свадьба состоялась. Это был самый кошмарный момент в моей жизни. Я все время думала тогда о том, чтобы открыть вам правду. Но когда я спросила, любите ли вы ее, и вы сказали – да, тогда.., я промолчала.
– Что я мог еще сказать? – мягко произнес он. – Я думал, что она будет матерью моего ребенка. Я стремился полюбить ее. – Ни тени юмора не было в его голосе, он был абсолютно серьезен. – Я надеялся, что смогу ее полюбить.
– Что? – прошептала она.
Он вздохнул.
– Мои друзья думают, что женитьба на Оливии была честным поступком. Но также глупым и доверчивым. И они правы. – Он взял карандаш со стола. – Абсолютно правы.
