Тогда он умчался из этого бара, ничего не видя и не слыша вокруг. Он ехал очень долго куда глаза глядят, а потом, когда обнаружил себя на берегу океана, долго ходил по песку, пытаясь успокоить разгулявшиеся нервы. Вот тогда-то в нем и зародилась настоящая страсть к ней. Она просочилась незаметно и отравила его всего от макушки до пят. С того самого вечера он желал эту девочку больше всего на свете, сильно и непобедимо. Он не знал, как скрыть это от нее. И не знал, стоит ли скрывать.
Но гораздо больше его потрясло другое: утро воскресенья. Первое, что он почувствовал, едва открыв глаза и поняв, что Эмили тоже не спит, это сильное желание не отпускать ее. Он не хотел оставаться один в своей квартире, один в своей постели, после того как она уйдет. Не смог бы пережить, словно юный школьник, которого незаслуженно бросили.
Эта девочка была намного моложе, но оказалась сильнее и мудрее его. Она своей искренностью пробила, разбудила, вытащила наружу все самое лучшее, что было заперто в его душе уже много лет и, как ему думалось, будет заперто навсегда. Поэтому душа была растревожена, чутка, уязвима, полна самой искренней нежности и любви. А «инфанта» уйдет? Все это предназначается ей, без нее ничто не имеет смысла и ценности, а она уйдет? Нет, ни в коем случае нельзя это допустить!
Пусть это немного эгоистично, но зато честно. Любит ли он ее? Вне всяких сомнений. В себе он не сомневался, а вот в ней… А вдруг его опять предадут? Вдруг это окажется наваждением, сиюминутным порывом, который у нее быстро пройдет, а у него оставит еще один горький след в душе? Кларк стыдился таких мыслей: Эмили не способна на такое. И все же…
Стоит ли так быстро впускать ее в свою жизнь? Он привык быть осторожным все эти годы…
Но, с другой стороны, он уже впустил: доселе ни одна женщина не оставалась в его доме больше чем на двенадцать часов. Таковы были неписаные законы его дома, он соблюдал их сам и заставлял соблюдать своих подружек. А Эмили… Эмили просто создана, чтобы остаться там навсегда.
И все-таки он немного сомневался. Когда, казалось бы, уже совсем не осталось повода для сомнений, будто внутренний бес начал искушать его.
В их отношениях было что-то не то. Словно Эмили пока еще не соединила в своем сознании два образа: Кларка-любовника и того Кларка, с которым она любила просто поболтать и считала чуть ли не своим старшим братом. Его не оставляло навязчивое чувство, что расстановка сил в их паре не равна: он хочет любить ее, а она всего лишь позволяет себя любить…
Ресторан был полупустой, что совсем неудивительно в понедельник. За тем самым столиком, где они встретились здесь впервые, сидела Эмили и приветливо махала рукой. Кларк не смог сдержать удивления.
— Кто назначает свидание, тот и приходит первым? — Он нагнулся и поцеловал ее в губы. Может быть, слишком увлеченно для простого приветствия. — Я не понимаю, зачем мы здесь? Мы же хотели встретиться у меня…
— Кларк, ну нельзя же превращать жизнь в скучную рутину прямо с первого же дня.
Он улыбнулся. Ему было немного неловко. Они оба еще не знали, как вести себя в обычной жизни в новой роли любовников. Дома было все проще. Как только иссякали темы для разговоров, он начинал целовать ее. Но в ресторане их, пожалуй, не поймут.
Эмили тоже начала жалеть о том, что пригласила его сюда. Они теперь должны как-то по-другому себя вести, а она не знала как. И очень смущалась. Им действительно надо сначала пожить на необитаемом острове, чтобы привыкнуть к этому иному ощущению. А Кларк сидит напротив и смотрит очень откровенно. Словно раздевает ее, как тогда, в саду у тети. И от этого слова не идут с языка, а мысли путаются.
— Ты говорила, что есть какой-то сюрприз?
— Да. Вот. — Она выложила перед ним билеты и путевки в Испанию. — Поехали со мной?
Кларк смотрел не на билеты, а на нее. Ей показалось, что в глазах его было огромное напряжение и внутренняя борьба.
— Что с тобой? Ты не хочешь?
— Так быстро… — вырвалось у него. — То есть… прости. Я другое хотел сказать.
Но Эмили уже опустила глаза и убрала улыбку.
— Я не собираюсь отрывать тебя от дел, ты пойми. Но я подумала, ты хозяин и можешь оставить свой банк в любую минуту, сам себе назначить отпуск. Но, если не можешь, тогда я поеду с Сандрой. — Слова с трудом шли с языка. Все было неправильно. Все было не так. Она вдруг подумала, что после этого разговора они вряд ли пойдут к нему и вообще неизвестно, что ожидает их в дальнейшем. Недоверие. Недомолвки. — Наверное, я слишком тороплю события. Необитаемый остров… — Она почувствовала, что к горлу подкатили слезы.
Кларк накрыл ее руку своей ладонью.
— Эмили, поехали домой. Мне кажется, здесь нам нечего делать.
— Поехали. Только я…
— Эмили, родная моя, прости. Мы сейчас все решим, все обсудим. Это не то, о чем ты подумала. Ты же знаешь, как я тебя…
— Ба! Какая встреча! — раздалось слева от столика, и Эмили невольно схватилась за горло, как будто ей стало нечем дышать. Ричард предстал перед ними во всем своем великолепии: новенький костюм, наглая улыбка и запах дорогого парфюма.
— Здравствуй. — Эмили опустила глаза. Ей хотелось залезть под стол. Или провалиться сквозь землю. — Что тебе здесь надо?
— Брось, девочка моя! Что ты из себя недотрогу корчишь? — Он опустился на соседний стул и взял ее руку, которую только что держал Кларк.
Эмили не могла пошевелиться.
— Молодой человек, — начал Кларк, — не кажется ли вам…
— О! Дорогая, представь же меня своему родственнику. Я Ричард, близкий… очень близкий друг Эмили. А вы, должно быть, дядюшка Флетчер?
Эмили закрыла глаза. Что происходит? Почему она сидит как мумия? Ей надо выгнать этого наглеца, дать ему пощечину, закатить скандал, наконец! Иначе Кларк поймет все не так, и тогда уже будет нельзя ничего исправить.
— Простите, но, по-моему, Эмили не хочет с вами разговаривать, — Кларк укладывал в свой карман путевки. — Нам надо идти.
— О, я уважаю ваше желание оградить ее от лишних… поклонников, но, пожалуйста, дайте мне сказать. Эмили будет интересно это услышать.
Она вдруг поняла: Ричард прекрасно знает, что перед ним никакой не дядюшка и вообще не родственник. Он же видел, как Кларк уходил из бара, как Эмили чуть не плача пыталась догнать его. За родственниками так не бегают.
Значит, Ричард раздосадован, что она нашла кого-то еще, и пришел, чтобы заявить свои права на нее. Надо же все-таки сработало: он ревнует. И для этого не пришлось даже устраивать танцы с Кларком. Он просто появился, Эмили дала понять, что он ей небезразличен, и вот результат — Ричард задергался.
Действительно собака на сене. Иден была права. Только теперь это ее совершенно не волнует.
Эмили тихонько рассмеялась.
— Ричард, оставь нас в покое, пожалуйста, пока тебя не выставили из этого ресторана.
