Смеюсь. На сей раз не оттого, что хочется плакать, а потому, что, хоть и Гарольд может не поверить, мне нечего утаивать.
– Я имею полное право не отвечать. Тем не менее отвечу, причем честно. За весь вчерашний день мы с Джошуа даже ни разу не поцеловались. Между нами ничего нет.
Гарольд продолжает исподлобья изучать меня и явно сомневается в правдивости моих слов.
– Откуда ты его знаешь?
– Представь, он работает в компании, которой мы предложили свою продукцию. – На миг задумываюсь, надо ли упоминать о том, что познакомились мы раньше, при совершенно иных обстоятельствах, и решаю об этом умолчать. В конце концов, к нынешним событиям наш с Джошуа мимолетный и прекрасный роман не имеет никакого отношения.
Гарольд пристально всматривается в мое лицо, будто ищет на нем следы ласк и поцелуев.
– Ты что, в командировке?
– Конечно. Не настолько я богата, чтобы разъезжать по Европе без дела, наплевав на работу.
– С какой же тогда стати он был с тобой в ресторане? – спрашивает Гарольд.
Рассказываю, как мы встретились с Джошуа в кафе и как он любезно согласился помочь мне. Объясняю даже то, для чего на нашем столике стоял букет гардений. Гарольд как будто немного успокаивается, но продолжает рассматривать меня, словно знает наверняка, что во мне произошли некие изменения, но никак не может понять в чем.
– А сегодня? Зачем вам еще одна встреча? Без нее что, не обойтись? – спрашивает он.
– Не обойтись, – спокойно говорю я, сворачивая бархатный топ. – Я должна сказать ему спасибо и попрощаться. Не желаю быть неблагодарной свиньей.
Гарольд по-прежнему недоволен и явно хочет что-то сказать или предложить, но отказывается от этой идеи и, сильно хмурясь, машет рукой.
– А ты мог бы в это самое время проститься с Беттиной, – великодушно позволяю я.
В глазах Гарольда вспыхивают огоньки, и он настораживается, очевидно думая, что я снова затеяла выкинуть номер, но я смотрю на него без смеха и, если начистоту, даже не возражала бы, если бы он правда захотел встретиться с Беттиной. Что со мной происходит?
– Беттина в прошлом, – отчеканивает Гарольд. – Я почти забыл о ней, забудь и ты. Если, конечно, правда согласна, как раньше, быть со мной, – прибавляет он погрустневшим голосом.
Усмехаюсь.
– Быстро же ты ее забыл.
– Я не то что забыл ее, а запрещаю себе думать о ней, – выпаливает Гарольд в порыве отчаяния и страстного желания убедить меня в том, что теперь он такой, какой был прежде – порядочный и надежный. Увы, в этом меня уже не уверишь.
Смотрю на часы. Почти одиннадцать! Мы с Джошуа договорились встретиться в полдень.
– Послушай, если ты не против… – осторожно пытаюсь я выставить Гарольда.
Старательно маскируя досаду, он кивает.
– Да-да. Я пойду. Насчет самолета позвоню.
– Ага, – рассеянно отвечаю я, думая уже совсем о другом.
9
Умудряюсь каким-то чудесным образом сбегать в ближайший бутик, выбрать новый наряд, вернуться в гостиницу, накраситься и без трех минут двенадцать уже выхожу из такси напротив кафе. Может, глупо тратить последние сбережения на платье и туфли, но иначе я не могу – безумно хочется остаться в памяти Джошуа красивой. Во всяком случае, по возможности.
У самого входа приостанавливаюсь, охваченная странным чувством. Точнее, смесью чувств: волнением, радостью, страхом и желанием остановить время. Чтобы успокоиться, отвлечься мыслями на что-нибудь постороннее, решаю позвонить кому-нибудь близкому и без колебаний набираю номер Кэт.
– Привет, училка! – Смеюсь. Кэт преподает математику в средней классической школе. Жаль, не литературу. Тогда у меня был бы хоть один человек, с которым можно битый час говорить про книги.
– Привет! Ты где? – спрашивает Кэт.
– Еще в Берлине. Не отвлекаю тебя от твоего благородного и неблагодарного труда?
– Нет. Я уже дома. Сегодня было всего два урока. Что-нибудь стряслось?
Ума не приложу, как Кэт определяет, что у меня неприятности. С ней я, что бы ни случилось, чаще всего разговариваю в том же шутливом тоне, как и с остальными, но от нее ничего не утаишь.
– С чего ты взяла? – спрашиваю я, изображая удивление.
– Так, почувствовала, – неопределенно отвечает Кэт. Свой секрет она никак не желает раскрывать.
Вздыхаю.
– В общем… да, кое-что приключилось. Вдаваться в подробности не стану, скажу кратко: мы встретились с Гарольдом, я сама его разыскала. Как ни печально, выяснилось, что он совсем не тот, кем я его считала. И кое в чем по-крупному меня дурачил.
– Да ну? – изумляется Кэт. – А впрочем, того и следовало ожидать. Идеальных не бывает, я тебе говорила. – Какое-то время молчит. – И что? Вы разругались?
– Гм… Без разбирательства, конечно, не обошлось, но в целом… – Ловлю себя на том, что стою с кислой миной. – Все остается как было.
– И слава богу! – восклицает Кэт. – Разбежаться легче всего. Гораздо сложнее прощать и преодолевать трудности. А прощать в том или ином приходится любого, с кем ни сойдись. И тебя найдется, за что простить. Любви без этого, как ни жаль, не бывает, – философски заключает она.
Не знаю почему, но от ее слов мне становится еще тоскливее. Набираю полные легкие воздуха и, резко меняя тему, бодро провозглашаю:
– Да, кстати! Я тут случайно встретилась с одним нашим общим приятелем. – Осматриваюсь по сторонам, проверяя, нет ли поблизости того, о ком я толкую. – Джошуа. Помнишь? Мы познакомились в Испании.
– Джошуа?! – взволнованно переспрашивает Кэт. – Это тот потрясающий парень, который обхаживал тебя и так целовал, что ты неделю ходила с синяком на губе?
Густо краснею. Про синяк я как-то почти не думала…
– По-твоему, он меня обхаживал? – Я растерянно сдвигаю брови.
– А по-твоему, нет? – с нотками обиды спрашивает Кэт.
– Ну, не знаю… – Если честно, я об этом не задумывалась. Точнее, до тех пор пока мы не пошли с Джошуа танцевать или даже пока не уединились на берегу, мне казалось, что невозможно определить, кого из нас двоих он предпочитает. Впрочем, и потом я, по-моему, не тешила себя иллюзиями, будто его выбор пал именно на меня. Может, мы обе ему понравились, просто так сложились обстоятельства, что поцелуи заполучила я.
– Если бы он обхаживал меня, тогда бы не ты, а я век вспоминала о его поцелуях, – со вздохом говорит Кэт. – Ваша страсть случайно не вспыхнула с новой силой? – любопытствует она с шутливой – или, может, не совсем шутливой – завистью.
– Что ты! – восклицаю я. – Теперь мы просто знакомые, будто и не помним о том, что было тогда. Только этого мне не хватало! – Ухмыляюсь. – Говорю же: я тут выясняю отношения с Гарольдом, мне ни до чего.
