Книга В объятиях принцессы - Джулиана Грей

Лондонский дом герцога Олимпии занимал лучшую часть Парк-лейн; он располагался всего лишь в сотне ярдов к северу от величественной статуи Веллингтона. Луиза заняла позицию в парке, напротив дома, с путеводителем Бедекера в руках, внимательно рассматривая окна поверх страниц.

Сердце билось гулко и часто. За одним из этих высоких плотно зашторенных окон находилась ее сестра Эмили. Возможно, она читала книгу или мерила шагами отведенную ей комнату. Или сидела рядом со своим женихом, тем самым, в странной маске и с белыми волосами. Или осторожно выглядывала в окно, думая, кто наблюдает за домом снаружи.

Несмотря на то что был холодный февраль – самое немодное время года, в доме царила суматоха. По ступенькам струился плотный поток людей с цветами, яркими пакетами и музыкальными инструментами. Неподалеку стояло несколько экипажей. У парадного входа топтался человек в ливрее и направлял поток; он останавливал каждого и давал инструкции. В доме готовились к балу в честь помолвки Эмили. У задней двери, несомненно, была такая же суета.

Если Луиза знала, где находится Эмили, – да что там Луиза, все лондонские торговцы явно знали, что происходит в доме герцога Олимпии, – это было известно и заговорщикам.

А где сейчас члены революционной бригады, которые, как известно, выслеживают принцесс в Англии? Может быть, они среди людей, которые деловито снуют взад-вперед под величественным мраморным портиком? Или сидят на козлах экипажей, постоянно подъезжающих к дому? В каждом таком экипаже может быть достаточно взрывчатых веществ, чтобы взорвать все здания парламента.

Или революционером является тот тучный мужчина, который неторопливо прогуливается по дорожке, поглядывая то направо, то налево? Конечно, им может руководить простое любопытство туриста. В этом районе особняки великолепны, ими невозможно не залюбоваться. Или его внимание объясняется некими тайными планами?

Олимпия заверил ее, что в его доме Эмили в полной безопасности. Ее охраняют, как величайшую драгоценность. Но если так, почему он не привез их сюда с самого начала? Как можно обеспечить безопасность Эмили в такой суматохе?

Мужчина прошел мимо, не остановившись. Луиза провожала его взглядом, пока он не скрылся за деревьями. В последний момент, уже собираясь снова вернуться к наблюдению за домом, она краем глаза заметила странное движение.

Очень медленно, лениво, чтобы не привлечь к себе внимание, она сменила позу и взглянула на дорожку слева от себя.

Деревья, несколько спешащих пешеходов. Женщина в черном пальто и шляпке с детской коляской на высоких колесах.

Возможно, у нее просто разыгралась фантазия, подумала Луиза.

Из-за дерева выступил мужчина, огляделся и дернул себя за ухо.

Луиза надвинула шапку на лоб. Под резким порывом ветра дерево над ней жалобно заскрипело. Она заглянула в свой путеводитель и обнаружила, что держит его вверх тормашками.

Уголком глаза заметила, что мужчина еще раз дернул себя за ухо и прислонился к дереву.

Луиза достала из кармана часы, взглянула на них, не видя циферблата, и неспешной походкой направилась к стоявшей неподалеку скамейке. На другом ее конце сидел мужчина, склонив голову набок. Он спал, негромко похрапывая. Луиза села на скамейку, положила ногу на ногу и уткнулась в путеводитель, поверх которого наблюдала за домом герцога.

Суматоха продолжалась. Один из слуг уронил корзину с орхидеями. Пожалуй, орхидеи в феврале – это слишком, но, с другой стороны, не каждый день выходит замуж принцесса. Из-за рассыпавшихся цветов на ступеньках образовался затор. Поток людей, текущий в дом, попал в бутылочное горлышко. Кто-то выругался так громко, что холодный зимний ветер донес его слова до ушей Луизы.

Сидящий рядом с ней спящий мужчина встрепенулся, натянул одеревеневшими на морозе пальцами шапку и уставился на дом.

Луиза перевернула страничку в путеводителе. Мимо проехали два велосипедиста, на несколько секунд закрыв обзор, а когда дом Олимпии снова оказался в поле ее зрения, из двери появился высокий широкоплечий человек. Он обошел цветы и направился в выходу на улицу.

Его шапка была надвинута на лоб, и лица не было видно. Но Луиза успела заметить весьма примечательные уши, большие и торчащие в стороны, как крылья бабочки. Она хорошо знала эти уши. И подбородок, всегда покрытый колючей щетиной, который сама в детстве часто щекотала, стараясь вызвать на серьезном лице улыбку.

Обычно ей это удавалось. Ганс был для нее вторым отцом, более мягким, прощающим. У него всегда находились в кармане сладости для девочек. Именно он, облачив князя Рудольфа в парадные одежды, отделанные золотом, с эполетами размером с суповую тарелку, всегда приводил маленьких принцесс на галерею музыкантов, чтобы они могли полюбоваться сверкающим великолепием государственного бала. Ганс был камердинером ее отца с тех пор, как князю Рудольфу исполнилось восемнадцать лет. Он подстригал ему бакенбарды, поправлял галстуки. Он же одел князя в последний раз и сам положил его в обитый атласом гроб.

Он охранял князя во время их поспешного ночного бегства в Англию. Луиза и ее сестры вошли в дом герцога Олимпии в три часа утра. Процессию возглавляла мисс Динглби, а замыкал ее Ганс.

А теперь он легко перепрыгнул через невысокий забор и присоединился к человеку, стоящему у дерева. Они были вместе. Товарищи по оружию.

Мужчина на скамейке потянулся и встал.

Луиза едва могла дышать. Грудь стиснули щупальца страха. Она повернула голову в сторону, так что могла видеть заговорщиков только краем глаза, и попыталась успокоиться.

Ганс! Нет, этого не может быть. Он просто встречался с Олимпией. Они вместе готовили ловушку для заговорщиков.

Вот и все.

Проблема в том, что Ганс знал всего несколько слов по-английски.

Ну и что? Они приехали уже давно, так что он вполне мог научиться говорить на этом языке. Иначе невозможно жить в чужой стране, ведь так? Ганс достаточно умен, и если поставил перед собой задачу выучить язык, то, несомненно, выполнил ее.