— Нет! Ой! — взвизгнула перепуганная Кларисса, когда он бесцеремонно подхватил ее на руки и понес вон из зала. Гости, было, бросились вслед, но герцог остановил всех повелительным жестом:
— Муж не желает вашей помощи, он сам справится со своей женой. Продолжим же наш праздник!
Жасминовая ванна
Ингмар, поднявшись по винтовой лестнице, понес извивающуюся озлобленную жену по узкому темному коридору. Кларисса судорожно билась у него в руках, но мужчина не обращал на это никакого внимания. Наконец, он добрался до спальни графини, где несколько часов назад переодевался и принимал ванну. Толкнув ногой массивные двери, Ингмар вошел и поставил жену на ослабевшие ноги — от сильного нервного напряжения ее всю трясло.
В спальне было тепло, горели ароматные свечи. Хотя сейчас было лето, в камине развели огонь — чтобы прогнать из каменных стен вечернюю сырость. Как и обещала тетя Мари, возле камина стояла большая деревянная ванна. Ее наполнили, по-видимому, совсем недавно — вода слегка парила, распространяя сильный цветочный аромат.
— Так у тебе болит голова? — осведомился Ингмар. Он снял золотой обруч, свадебную фату и, распустив волосы, стал кончиками пальцев массировать ей виски, одновременно перебирая шелковистые локоны.
Благоухание любимого жасмина и осторожные ласки мужа успокоили графиню — дрожь понемногу стала стихать. Да в своей комнате ей было спокойней. В настенных светильниках безмятежно мерцали свечи, угли в камине потрескивали и вспыхивали трепещущимися алыми огоньками. Было очень тихо — после громыхающего шума главного зала, и головная боль стала проходить. Кларисса невольно вскрикнула, ощутив, как ее ушко обожгло жарким дыханием мужа.
— Любишь принимать ванну перед сном? — прошептал Ингмар, протяжно растягивая слова. Кларисса, у которой опять началось смятение, лишь кивнула головой.
— Я чувствую, что ты нервничаешь. Вряд ли ты сможешь сама раздеться. Я помогу тебе.
Нормандец стал ловко развязывать шнуровку на ее платье.
— Да, ему это не впервой! Опытный! Что это я, мне ведь все равно! — Клариссой опять завладела удушающая паника, когда она ощутила шероховатые пальцы на своей обнаженной спине.
— Послушай, Кларисса, давай мы с тобой договоримся. Ты уступишь мне без слез и истерики, я же постараюсь быть с тобой внимательным и нежным. Я не хочу тебя принуждать — мне бы хотелось, чтобы ты получила удовольствие и в первый раз.
Муж приподнял подол ее верхнего платья и, резко дернув, стянул его. Затем Ингмар принялся расшнуровывать нижнюю шелковую тунику. Его теплые, мозолистые от меча руки заскользили по ее узким плечам, спустили нежную невесомую ткань, и она мягким холмиком упала к ее стройным ногам. Хевдинг погладил хрупкую спину, с наслаждением помял упругие груди, сжал изящные бедра и, спустившись вниз, стал осторожно выводить замысловатые узоры на бархатистой коже плоского живота.
Бесцеремонные руки спускались все ниже и ниже, пока не достигли пухлого холмика с шелковистыми золотисто-каштановыми завитками. Его широкая жесткая ладонь оказалась на самом сокровенном девичьем месте. Она почувствовала, как горячие пальцы пробрались внутрь и дотрагиваются там, где никто никогда не касался. Кларисса неистово забилась, но норманн легко, одной рукой стиснул ее, и продолжал поглаживать золотистый треугольник, проникнув внутрь и шершавой подушечкой пальца прикасаясь к какому-то бугорку, что вызвало у нее необычайно острые ощущения.
Осознав, что у нее не хватит сил справиться с ним, девушка закрыла глаза и прекратила бесполезное сопротивление. Кларисса была потрясена его бесстыдством и страдала от унижения. Собственная слабость казалась нестерпимой. Еще недавно, день назад, она была совершенно незнакома с этим человеком, а сейчас оказалась в полной его власти.
— «Иногда бывает такая ситуация, когда очень трудно не давать себе воли. Я еще там, на реке, предполагал, что у нее прекрасное тело, но не до такой степени. Мне незамедлительно нужна передышка или я, как берсерк,[12]перекину ее через плечо и унесу на эту подготовленную для любви кровать», — думал возбужденный Ингмар, сдерживая себя огромным усилием воли.
Мужчина сам не ожидал от себя такой вспышки чувств. То ли его так раззадорило роскошное юное тело красавицы, то ли он слишком долго вспоминал прекрасную обманщицу, но его естество было твердым, как боевое копье. Возбуждая жену, он распалил себя до невменяемого состояния. Да и привычки долго сдерживаться у викинга не было. Раньше он мало думал о женщинах, с которыми спал. Упорное же сопротивление молодой жены вызвало у него намерение подарить ей такое блаженство, чтобы, изведав наслаждение, в дальнейшем она не смогла отказать ему в близости.
— Купаться так купаться! — подавив острое желание, норманн подхватил Клариссу и бросил в ванну. — Я думаю, что тебе надо помочь вымыться! Только вначале я разденусь, чтобы не намочить свою одежду.
Не обращая внимания на слабые возражения Клариссы, он стал быстро раздеваться, подстегиваемый лихорадочным вожделением. Викинг стащил с себя верхнюю тунику и бросил на кресло, за ней последовала и нижняя рубашка. Она обмерла от боязни: вдруг его руки возьмутся за завязки штанов!
Не решившись снять свои штаны, чтобы преждевременно не испугать ее своим восставшим естеством, Ингмар встал на одно колено рядом с ванной. Притянул ее к себе, мокрую, благоухающую жасмином и, глядя в испуганные глаза, прильнул жаркими жесткими губами к ее пухлому полураскрытому рту. Ошеломленная его страстным поцелуем, девушка безропотно уступила, подчиняясь властному объятию. Разомлев в теплой, пахнущей жасмином воде, графиня закрыла глаза. Нормандец взял намыленную губку и стал ласкающими прикосновениями намыливать ей плечи и грудь. При этом муж не сводил чувственного, соблазняющего взгляда с Клариссы, любуясь прелестным лицом жены, раскрасневшимся от внутреннего волнения. Его снова манил заманчивый маленький рот, уже немного распухший от его страстного поцелуя. В нежных касаниях или было колдовство, или тело графини оказалось слишком чувствительным, но у Клариссы совершенно не было желания прекращать эти чудесные ласки. Где-то очень далеко, внутри, возникали воспоминания о своей неприязни к захватчику, о мечте сбежать, уйти в монастырь.
— Ведь это можно будет сделать и попозже, — думала томная Кларисса, наслаждалась восхитительными прикосновениями. Она сидела в теплой воде, прикрыв глаза ресницами, и так расслабилась и разморилась, что следующие действия нормандца не вызвали у нее протеста — девушка и не заметила, как викинг снял оставшуюся одежду, лишь услышала глухой стук, когда сапоги, отброшенные в сторону, ударились о деревянный пол.
Всполошившись, открыла глаза и, увидела его обнаженным. Она не могла не отметить притягательную красоту могучего мужского тела — Клариссе раньше никогда не доводилось видеть нагих мужчин, графскую дочь оберегали от какого-либо общения с парнями. Невообразимо широкие плечи с сильными руками, великолепная грудь с мощной, хорошо развитой мускулатурой, узкие бедра, длинные стройные ноги — муж походил на языческого бога Тора, имя которого он так часто упоминал. Но что больше потрясло ее, так зрелище восставшего мужского естества, окруженного светлыми волосами, которое напугало неопытную девственницу своей силой и упругостью. Воспользовавшись, что потрясенная новобрачная отвлеклась, рассматривая его мужское орудие, Ингмар молниеносно оказался в ванне, уселся напротив и, подхватив ее под колени, подтянул к себе поближе. Ощутив, как жесткая поросль на его груди коснулась и без того возбужденных грудей, она задрожала от необычайного удовольствия. Мужчина опустил голову и, склонившись к ее груди, впился жестоким поцелуем в чувствительную розовую вершинку. Твердые губы терзали саднивший от блаженной боли сосок. Обведя верхушку груди круговыми вращениями языка, он втянул упругий кончик и стал ласкать его, перекатывая во рту и осторожно покусывая. Сдавленный стон вырвался у Клариссы — неудержимое, потрясающее блаженство, до сих пор ею неизведанное, потрясло все тело. Ингмар впился поцелуем в другую, вожделеющую ласки грудь — девушка, сладострастно застонав, ухватилась за его широкие плечи, на которых перекатывались стальные мускулы. Стараясь разогреть жену, он изо всех сил сдерживался, но руки, казалось, совершенно самостоятельно подхватили ее под упругие ягодицы. Клариссе пришлось обхватить мужа ногами за талию — наконец-то истомленный необычайно долгим ожиданием фаллос прикоснулся к желанному входу. Ахнув, она мгновенно отрезвела, почувствовав, как, раскачиваясь, пульсирующая твердая плоть ищет вход в ее сокровенное место и, наконец, отыскав его, осторожно продвигается вперед и проникает все глубже и острее, причиняя нестерпимую боль. У нее перед глазами встал его огромный фаллос, который гордо вздыбился, приготовившись вонзиться в нежное тело и разорвать его, причинив ту самую страшную, боль, о которой рассказывали служанки. И оттолкнув мужа изо всех сил, она выскочила из деревянной посудины и побежала к выходу, по пути подхватив свою нижнюю рубашку. Обескураженный Ингмар также выбрался из ванны и мгновенно поймал беглянку. Тихое бешенство охватило его.
