– Вряд ли. – Жесткий тон Крида резанул слух Ханны, и она удивленно посмотрела на него:
– Ах вы, маловер!
– Только не начинайте все сначала, пожалуйста! У меня нет настроения для богословских бесед. И меньше всего это сейчас поможет мальчику, черт возьми!
– Ваша грубость переходит все границы, мистер Брэттон!
– Ваше упрямство тоже, мисс Магуайр, – отрезал он.
– Тем не менее я думаю, что мы можем взять двоих детей в Кер-д'Ален…
– Проклятие! Вы собираетесь тащить туда больных детей? Да это их наверняка убьет! – Глядя на нее, Крид покрутил пальцем у виска, хотя на самом деле восхищался тем ярким светом, который лился из глаз Ханны. Она, безусловно, дойдет до Кер-д'Алена и, несомненно, сметет с пути всех, кто ей помешает. Уму непостижимо, как у такой хрупкой девушки может быть столь сильный и упрямый характер. Уж если она приняла решение, ничто ее не остановит.
Крид кашлянул:
– Может быть, я поскачу в Кер-д'Ален и выясню, есть ли у них врач?..
Девушка с надеждой посмотрела на него:
– А сколько времени это займет?
– Туда и обратно? Ну, день, может, чуть больше.
– А оно у нас есть, это время? Крид медленно покачал головой:
– Нет. На самом деле нет. Но я уже говорил вам об этом. – Немного помолчав, добавил резким тоном: – Сожгите всю свою одежду, в которую одевались, и не разрешайте здоровым детям подходить к больным. Вам одной придется ухаживать за ними, чтобы приостановить распространение инфекции. И еще, Ханна… – Он подошел к ней почти вплотную и сказал: – Не теряйте надежды.
И ушел. Ханна осталась рядом с Флетчером, то и дело вытирая его влажное лицо и давая ему отвар. Дети ей помогали, но близко она их не подпускала.
Джессика и Айви взяли па себя обязанность раздать всем чистую одежду. Остальные собирали хворост для костра. Лягушонок и Маленькая Птичка предложили использовать сладкие плоды одного дерева, чтобы отогнать злых духов, и Ханна согласилась.
Она сожгла всю одежду, которую они носили раньше. Разорвала свое платье на тряпки, чтобы вытирать лица больных. И все время молилась: «Господи, они столько всего перенесли. Не дай им умереть. Спаси их…»
В глубине души она считала себя виновной в болезни детей. Видимо, что-то упустила. Видела, что девочка заболевает, но не предприняла никаких мер. Нельзя поддаваться эмоциям, в том числе и тем, которые касаются Крида Брэттона. Возможно, Бог послал ей испытание. Или же наказал за грехи? Нет, нет. Господь не может быть несправедлив.
– Мисс Ханна! – почтительно позвал ее Эрик. Она подняла голову:
– Да, Эрик.
– Мисс Ханна, я знаю, что мы с Флетчером… ну, мы не всегда вели себя хорошо, но я не хочу, чтобы с ним случилось что-нибудь плохое после того, что я ему наговорил. Ведь я не виноват в том, что он заболел? – Глаза его наполнились слезами.
Ханна подошла к нему, села рядом, погладила по голове и стала утешать:
– Нет, пет, Эрик! Это не твоя вина, правда, не твоя. С каждым может случиться. Мы должны принять это…
– Принять это? – возмущенно прервала ее Джессика. – Как мы приняли все остальное? Что хорошего в том, что мы принимаем все, что нам посылает Господь?
– О, Джессика, не все Господь посылает нам, – возразила Ханна, обнимая девочку. Но та отстранилась от нее. – Иногда… иногда у Господа есть план, о котором мы не можем судить. Уверена, так должно быть, всему есть свое объяснение, просто мы этого не знаем.
Эрик и Джессика посмотрели на своих друзей. В их глазах Ханна прочла неверие и тяжело вздохнула. Как могла она объяснить им то, чего сама не понимала? В чем не видела смысла. Почему на нее свалилась такая тяжелая ноша, когда она не была к этому готова? Ей надо было повзрослеть, набраться терпения, знаний, опыта, а теперь… Теперь она беззащитная и беспомощная. Она поискала глазами Крида, но его не было. Его острый язык и здоровый цинизм порой поддерживали ее. А что, если на них нападут дикие звери или бандиты?
Словно прочитав ее мысли, к ним подошел Суэйн.
– Мистер Брэттон оставил мне ружье, мисс Ханна, – произнес он спокойно. – Я умею стрелять. Поэтому мы в безопасности. Вы можете поберечь свои силы для других дел. А я позабочусь о нашей безопасности до его возвращения.
– Спасибо, Суэйн, – мягко проговорила она, и легкая улыбка тронула ее губы. – Какие же вы все хорошие! Вы должны быть смелыми. Мы сделаем все, чтобы спасти Ребекку и Флетчера.
Увы! Ночью Флетчер Харрис скончался. Перед смертью он пришел в себя, открыл глаза, с улыбкой посмотрел на Ханну.
– Мисс Ханна, – произнес он с трудом. Она побледнела, увидев в его глазах смерть, мягкое свечение, какого не бывает в нашем суетном мире.
– Да, да, Флетчер, я здесь. – Ханна взяла его сухие горячие руки в свои.
Мальчик перевел взгляд на Эрика Рансома, который, свернувшись калачиком, спал.
– Эрик неплохой боец, – сказал тринадцатилетний Флетчер.
Сердце Ханны сжалось в недобром предчувствии.
– Конечно, неплохой.
Флетчер попробовал улыбнуться.
– Но я все же лучше, – произнес он.
Наступила долгая тяжелая пауза. Мальчуган пытался что-то сказать, но не мог: его душила боль. Свет в глазах померк.
– Мисс Ханна! – воскликнул он, и тело его вытянулось. – Мисс Ханна, мне страшно!
Борясь со слезами, Ханна попыталась его утешить:
– Не бойся, Флетчер. Я тут, с тобой. Господь внимательно наблюдает за каждым движением твоей души.
– Но я не вижу его… Не вижу вас, мисс Ханна.
– Я не оставлю тебя, – сказала Ханна. – С нами Господь. Он с нами всегда…
Дети проснулись, услышав крик Флетчера, подвинулись поближе.
– Я здесь, Флетчер, – подал голос Эрик, – и я… я просто хочу, чтобы ты знал: ты самый лучший парень на свете.
– Я тоже так думаю, – тихо промолвил Суэйп, ему вторили остальные. Флетчер закрыл глаза.
Ханна взяла его на руки и стала укачивать, дети зарыдали. Флетчер едва слышно вздохнул и затих. Ханна заплакала. На светлые волосы мальчика упала слеза.
Суэйн Йохансен осторожно взял мальчика у Ханны, положил на подстилку и накрыл одеялом его лицо.
– Мы все знаем, – сказал он, – что промысел Божий действует в нашей жизни для тех, кто любит Бога…
– Правда ведь, мисс Ханна? – со слезами в голосе спросил Эрик.
Девушка кивнула, пытаясь объяснить детям, почему умер Флетчер, но ей это не удалось.
– И все-таки я не понимаю, – сказала Маленькая Птичка, – почему он должен был умереть? Почему? Разве он не любил Бога?
