Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
Художник Григорий Керчин
…С утра я на «Лендровере» отвез Василия к Олесе, потом ездил по разным знакомым – искал деньги, но ничего не нашел, а часам к четырем заехал к Андрею Каверину.
Петя Габбеличев сидел у Андрея, и по виду обоих было ясно, что денег нет.
Мы собрались все вместе, как пионеры на сбор металлолома, толком не знающие, что делать и к чему должны привести наши усилия. Только подспудная надежда на то, что то, что мы делаем правильно, заставляла каждого из нас, самому становиться вожатым.
– Как девчонка? – спросил Андрей.
– По комнате ходит. Похудела. Побледнела, – я не очень внимательно рассматривал Олесю, просто потому, что от взглядов на нее, мне становилось как-то не по себе, и говорил о том, что сразу бросалось в глаза.
В конце концов, приходилось смотреть на человека, идущего в последний путь.
Я, как и всякий нормальный человек, тяжело переношу человеческую боль.
В общем, дело было плохо.
Это знают все – интеллигенция в России бедная.
И потому, слава Богу, что ее в России нет.
А вот этого – почти никто в России не знает…
Каждый из нас не такой уж бедный человек, во всяком случае, по сравнению с врачами или учителями.
Но для борьбы со СПИДом нужны такие деньги, каких ни у кого из нас не было.
Да и быть не могло.
На «черный день» у Петра была тысяча, у Андрея – тысяча пятьсот.
– Есть еще один вариант, – сказал Петр, – Как-то у меня было одно не большое дело с неким Ионовым.
Он теперь заместитель областного министра по средствам массовой информации.
Когда-то, он говорил мне, что я могу обращаться к нему в любое время и по любому вопросу.
– Попробуй, позвони, – в словах Андрея уверенности почему-то не звучало, но у нас не было другого выхода.
Конечно, сам заместитель министра денег дать не мог, но он мог бы помочь обратиться к газетам и областному радио.
Телефон замминистра был в «Желтых страницах», – самой полезной из всех ненужных книг.
Петр набрал номер – видимо зам областного министра, человек не удосуженный секретаршей, или Петру просто повезло – на противоположенном конце провода оказался сам заместитель.
Или не повезло.
Во всяком случае, Петр успел только поздороваться и представиться. Сказать, что у одного человека возникла проблема со здоровьем.
А потом опустил голову.
– Что случилось? – спросил я.
– Он бросил трубку.
– Бросил трубку? – к хамству нам не привыкать.
Не привыкать, даже к тому, что само хамство к себе привыкло.
– Разговаривать не захотел…
Почему-то, мне стало неловко.
Не за Петра.
За замминистра.
Что грех таить – мы, россияне, всегда ненавидели тех, кому хорошо.
Зато – сострадали тем, кому плохо.
Наши чиновники не способны на сострадание даже к больным.
Может, наши чиновники просто не россияне?..
Я не сказал этого, но спросил:
– Этот Ионов, он давно заместитель министра?
– Месяца полтора.
– Ну, что же. Объективная мера прохвостничества человека – это время, за которое человек, получивший власть, становится сволочью…
…Потом, через несколько дней, я рассказал об этом, в общем-то мелком эпизоде, Ване Головатову, и Иван ответил мне так, словно вопрос был для него очевидным: – Как каждый нормальный человек, Петр сожалеет о том, что нормальный человек – не каждый…
…А тогда, когда Петр только опустил трубку телефона – я понял, что мне нужно делать.
И почему-то был уверен в то, что в последствии не пожалею о том, что сделаю.
Больше того, я не сомневался в том, что, не смотря на то, что речь шла о потере наследственной вещи, мои предки не осудили бы меня…
…Уже несколько лет, один, совсем не бедный человек – когда-то, мы с ним учились в школе, только он ходил в третий класс, когда я, уже в пятый – время от времени заводит разговор о моем «Ленд-ровере».
– …Помнишь, ты хотел купить мой «Ленд-ровер»? – телефон этого человека был в моей записной книжке.
– Помню.
– Сколько дашь?
– Двадцать.
– Когда-то ты был готов дать за него тридцать.
– Теперь, только двадцать.
– Почему?
– Потому, что я чувствую, что ты торопишься…
Я думал всего несколько секунд:
– Можешь забрать его сегодня.
Документы оформим завтра.
Завтра же мне будут нужны и деньги.
– Завтра, ты получишь только десять.
– А остальные?
– Когда я обкатаю машину, проверю и все такое.
– И сколько тебе нужно будет времени, для того, чтобы ее обкатать?
– Ровно столько, сколько потребуется для того, чтобы убедиться в том, что ты отдашь его за пятнадцать.
– Хорошо. Забирай его за пятнадцать завтра.
Но, знай, что ты хуже, чем я о тебе думал.
– Это ты, Гриша, знай, что ошибаешься в людях, когда думаешь, о них слишком хорошо.
– И ты знай, что ошибаешься в людях, когда судишь об их поступках по своим…
Потом я сказал Петру:
– Если бы я только знал, что он такая сволочь… – но Петр перебил меня:
– Ты знал об этом всегда…
– Жалко, – вздохнул я.
– Знаешь, о чем ты жалеешь?
– О чем?
– О том, что на хороших людях, люди не заканчиваются…
Художник Василий Никитин
Я сидел на стуле, а рядом со мной, на диване, умирала девушка.
Умирала, по моей вине.
В нашей с Олесей судьбе не нужно было выбирать виноватых.
Этот выбор сделал я. И выбор этот не подлежал пересмотру, и не подчинялся сроку давности.
И не мог быть подвергнут оправданию.
А точки, которые ставил в своей жизни я, рано или поздно должны были превратиться в крест.
Свой приговор я получил у врача районной поликлиники, того, который осматривал Олесю.
– Сколько осталось до развязки? – спросил я.
– Если не начать лечить прямо сейчас – недели две-три.
– А если начать лечить?
– Немного больше.
– На сколько – немного?
– На столько, на сколько у вас хватит денег.
– А потом, для вас, молодой человек, начнется другая жизнь, – сказал врач, прощаясь в коридоре. И я ответил, когда врач уже ушел: – Хорошо, что я заранее не знаю, какая жизнь хуже.
На тот свет, я вынужден был собираться не после смерти, а после жизни…
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
