Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
Оказавшись в лесу, Дима вдруг окончательно осознал, что совершил глупость. Как и где искать Крутицына? Ходить по домам и спрашивать? Бред какой-то! В бессильной ярости Дима повалился в сугроб и стал бить кулаками в снег, пока вконец не выбился из сил. «Быть может, просто уснуть, замерзнуть?.. — мелькнула вдруг шальная мысль. — Ни тебе ни войны, ни собачьей, никому ненужной жизни. У Крутицына — жена, вон какая умница! Ему есть ради чего жить. А у меня теперь ни кола и ни двора».
По Диминым ощущениям, с тех пор как он оказался в лесу, прошло чуть больше часа. Несколько раз он вставал и прыгал, чтобы согреться, и наблюдал, наблюдал за околицей, сам еще не зная зачем. Отсюда деревня казалась вымершей. Ни огонька, ни звука. Даже не верилось, что сейчас в этих черных, словно насупленных под тяжелыми белыми шапками, избах сидят немцы. За избами тянулся длинный покосившийся плетень, отгораживающий занесенные снегом огороды от леса.
Вдруг от крайнего дома отделилась чья-то тень, за ней — еще. Дима едва различал их сквозь снежную вуаль. Два человека: один впереди, другой на некотором расстоянии сзади, подошли к плетню и остановились. Что-то подсказывало Брестскому, что ждал он не зря…
6
Очнулся Крутицын с уже связанными за спиной руками и кляпом во рту. Два бугая-немца легко, как пушинку, тащили Сергея Евграфовича по снежной целине. Впереди маячила спина еще одного. Двое других, как он понял чуть позже, прикрывали группу сзади. Передвигались достаточно быстро, в основном ползком. Лишь раз остановились перевести дух да пустить красную ракету, после которой над головой с воем понеслись мины, ставя огненный заслон возможной погоне, и снова вперед, к своим. Крутицын не считал себя обязанным помогать своим похитителям, поэтому полностью обмякнув, безвольно волочил ногами по земле. В конце концов немцы даже всполошились. Один из тащивших вдруг спросил встревоженно: — Пауль, ты часом не переборщил с ударом? Что-то он какой-то дохлый у нас с тобой. А то, может быть, зря тащим? Дай-ка проверю… Крутицына тут же положили на снег, перевернули лицом вверх. Немец склонился над пленным, пощупал пульс: — Да нет, вроде, жив. А ну-ка… — Поручика несколько раз хлопнули по щекам и ему пришлось открыть глаза.
— Жив, — удовлетворенно сказал тот, кто хлопал, и Крутицына снова подхватили под мышки и поволокли дальше. «Вот ведь нелепость — разведчики взяли разведчика. Никогда не думал, что сам когда-нибудь стану „языком“. Четко сработали германцы. Надо признать, четко. Ребят только жалко. Посыльного, Брестского… Лежат сейчас с перерезанными горлами на дне окопа и исходят кровью. Эх, Дима, Дима, и зачем ты тогда отправился со мной?.. Судьба, одно слово».
«Внимание!» — вдруг громко прошептал один из замыкающих, и вся группа мгновенно залегла, вслушиваясь в ночь. Пленного, особо не церемонясь, швырнули лицом в снег, и Крутицын чуть было не задохнулся от неожиданности. Закашлялся, дернулся и тут же получил чувствительный тычок под ребра. Его снова окунули лицом в снег: — Лежат. Ти-хо, — на ломанном русском прошипели над ухом. Некоторое время пленный слышал только биение собственного сердца.
— Показалось, — сказал наконец замыкающий, и группа, облегченно вздохнув, продолжила свой путь.
Минут через десять немцы были уже около своих окопов. Разведчиков ждали. Послышались веселые возгласы встречающих.
— Принимайте, подарок! — крикнул им Пауль. Крутицына тут же подхватили, стащили вниз (при этом он больно стукнулся скулой о чью-то ременную бляху), помогли встать на ноги. Вокруг него толпились гогочущие солдаты. Они трогали его, хлопали по плечам: — Ну что, Иван, в штаны-то не наделал? Го-го-го! Хо-хо-хо!.. Русс капут! — Пока вдруг кто-то из разведчиков не сказал: — Ну все, хватит. В штаб его: там уже ждут…
Только перед самым домом, где, судя по уткнувшейся в сугроб легковой машине и возвышающемуся рядом фургону передвижной радиостанции, располагался штаб, Крутицыну вытащили изо рта кляп. Сергей Евграфович смог наконец сплюнуть густую, перемешанную с кровью слюну и немного отдышаться.
За столом в показавшейся восхитительно жаркой с мороза комнате сидел капитан. Верхняя часть лица его была срезана тенью. И хотя в комнате были еще люди, Крутицын отметил их чисто механически, мельком. Что-то быстро печатал на машинке молодой прыщавый офицерик, а двое других стояли подле разостланной на грубом деревянном столе карты. Ох и дорого бы заплатил сейчас Сергей Евграфович, чтобы глянуть на нее! Лицо же сидящего за столом капитана мгновенно растревожило сознание поручика. Щурясь от света и боли в несколько туманной голове, Крутицын совершенно неприличным образом (хотя уместно ли говорить о приличиях в положении пленного) уставился на офицера, тщетно пытаясь вспомнить, где и когда мог видеть этого человека. Но последний сам пришел ему на помощь. Глянув на вошедших, он вдруг резко, с криком: «Ба! Не может быть! Сережа?!», вскочил и бросился к пленному. С грохотом полетел на пол опрокинутый стул, у присутствующих удивленно вытянулись лица. Но офицер, не обращая внимания на произведенный эффект, уже тряс смятенного поручика за плечи и восхищенно повторял:
— Черт бы меня побрал! Сережа?! Вот так встреча! Немедленно развяжите ему руки! Костоломы!.. Хотя, молодцы — быстро сработали. Ведь верно? И… — смеясь добавил он, — надо признать, что если бы не мои разведчики, мы с тобой, Сережа, точно бы не встретились…
В тот момент, когда немец выскочил из тени, Крутицын мгновенно узнал его и не поверил глазам: Питер Вальтер! Петя — белый офицер из обрусевших немцев, верный армейский товарищ, с которым они вместе служили в армии Врангеля.
Через минуту развязанный, с красными пятнами на щеках Крутицын уже сидел за столом рядом с Вальтером и его желудок приятно обжигала огненная водочная жидкость, только что поднятая и опрокинутая за встречу двух старых друзей. В комнате, кроме них, никого уже не было. Капитан попросил на некоторое время оставить его наедине со старинным приятелем, офицером. Он так и сказал: «старинным приятелем, офицером», и присутствующие в комнате с брезгливым удивлением посмотрели на пленного русского со старшинскими лычками вместо офицерских погон или, как там у Советов: кубиков, ромбиков, шпал.
На какое-то время они оба забыли о всей двусмысленности создавшегося положения: офицер немецкой армии пьет с пленным русским.
— Сейчас принесут бутерброды, а ты, если хочешь, кури пока. — Вальтер достал из кармана серебрянный портсигар, щелкнув крышкой, протянул Крутицыну.
— Спасибо, Петя, я не курю, если помнишь…
— А я, с твоего позволения…
Повисла длинная пауза. Поручик понимал, что долго так продолжаться не может. Рано или поздно Вальтер будет вынужден приступить к исполнению своих прямых обязанностей, но тот все чего-то ждал, оттягивал этот неприятный момент.
— Как жена? Маша, кажется, если мне не изменяет память?
— Да-да… Она сейчас в оккупации, под Брестом. У меня нет никаких вестей от нее.
Вальтер сочувственно кивнул головой, выпустил изо рта клуб белого дыма.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
