Разгладив бумажку, Пенни написала на обороте: «Ладно», и улыбнулась своей сговорчивости.
На следующее утро Пенни вынесла машинку из дома и поставила под дерево. Просто не нашла лучшего места: к соседскому дому идти не хотелось, на пороге увидит мать. Когда зазвонил телефон, Пенни бросилась к трубке, опередив ее. Звонила Дженни Принс.
— Ну что, еще не передумала? — спросила она, словно они с Пенни неразлучные подруги. — У Робби сломана лодыжка, и он не хочет выходить, но нам с тобой ничто не мешает прошвырнуться.
Пенни молчала. Мысль о том, чтобы прошвырнуться с Дженни Принс, заставила ее онеметь.
— Эй, ты еще там? — спросила Дженни.
Пенни прочистила горло.
— Здорово, но у меня нет машины.
Дженни сказала, что заедет за ней, и спросила адрес. Пенни объяснила, что живет в маленьком поселке за нефтеперегонным заводом. Дженни не сразу сообразила, где это.
— Ладно, как-нибудь найду. Я заеду за тобой в восемь.
Пенни положила трубку.
— Надеюсь, ты будешь хорошо себя вести, ты ведь у меня умница, — сказала мать.
Пенни кивнула и посмотрела в окно. Машинка по-прежнему стояла под деревом.
К вечеру Пенни почти закончила «Понтиак»: осталось приклеить несколько деталей, еще дождаться, пока досохнет клей. Она осторожно водила пальцем по раме, запоминая очертания кузова. Когда раздался стук в дверь, Пенни удивилась, что уже так поздно, и хотела подойти к окну — посмотреть, там ли машинка, — но тут вошла мать, и Пенни пришлось отвернуться от окна.
— Я на работу. Звони, если что. И возвращайся до полуночи.
Когда Пенни снова подошла к окну, «корвета» под деревом не было. Она подняла глаза — соседский мальчишка сидел на дереве, улыбаясь и держа в руках машинку. Пенни приложила палец к губам.
Дождавшись, когда мать уедет, она открыла окно.
— Знаешь склад? Недалеко от завода? — спросил он.
Пенни кивнула.
— Приходи туда.
Пенни снова кивнула.
Молчание, затем он кашлянул и сказал:
— Некоторые ходят туда трахаться.
— Я не собираюсь с тобой трахаться.
— И не надо, просто поговорим.
Пенни набрала номер Дженни Принс и сказала, что прогулка отменяется.
— Родственница попала в больницу, придется сидеть с ее ребенком.
— Господи, как глупо! Откажись.
— Не могу.
Дженни вздохнула.
— Ладно, замутим что-нибудь в следующий раз. Обещаешь?
Пенни пообещала, надела пальто и вязаную шапочку и направилась к складу. Она не торопилась, медленно бредя по траве в облаке пара от дыхания. Сердце билось ровно и размеренно.
Соседский мальчишка уже подпирал стену, высекая искры из зажигалки. Завидев Пенни, он выпрямился и сунул зажигалку в карман. Сегодня на нем был шарф, скрывавший нижнюю часть лица, из-под брюк торчали голые лодыжки. Подняв машинку с земли, он протянул ее Пенни. Она покачала головой, он насупился и поставил машинку на место.
— Где ты ее взял? — спросила Пенни.
Он смотрел на машинку, словно пытался вспомнить.
— Нашел.
— Это я поняла. Где нашел?
— Не знал, что девчонки любят машины.
Пенни рассмеялась.
— Я не люблю машины, только их модели.
— Я тоже не люблю машины.
— Понятно.
Молчание прервала сирена грузовика в нескольких кварталах от склада. Пенни поймала себя на том, что выстукивает ритм пяткой.
— Сколько тебе лет? — спросил он.
— Шестнадцать. А тебе?
Мальчишка снова посмотрел на машинку.
— Я читаю книги по программе для старшеклассников.
— А лет-то тебе сколько?
— Двенадцать.
Пенни подняла машинку с земли. Записка все еще лежала на сиденье.
— Зачем ты хотел поговорить со мной?
— Просто так.
— Ладно, мне пора домой. Я не хочу, чтобы ты лез в мои дела. Не хочу, чтобы подглядывал за мной.
Мальчишка снова насупился.
— Не буду.
— Тогда пока.
— Но я могу хотя бы с тобой разговаривать?
— Зачем?
Его глаза стали совсем узкими, настоящие щелочки. Кажется, он был готов разреветься. Только этого не хватало! Мальчишка размотал шарф и держал его за концы.
— Я живу с бабушкой. Она сама со мной занимается, не хочет, чтобы я ходил в школу. Мне это не нравится. Я думал, может быть, мы могли бы иногда встречаться?
Внезапно Пенни поняла, что до сих пор держит машинку в руках. Она шагнула к мальчишке и протянула ему «корвет». Он вынул записку, спрятал в карман и обиженно заявил:
— Я выброшу ее обратно в мусорку. Больно нужен мне твой хлам!
Пенни повертела машинку в руках и вздохнула:
— Так и быть, оставлю у себя. Иногда я буду класть ее под дерево, а ты жди меня у склада.
Мальчишка кивнул и улыбнулся.
— А я больше не буду лазать на дерево и подглядывать за тобой.
— Договорились.
— Ты знаешь речевки? Ты ведь чирлидерша, я видел тебя в форме.
— Я их не запоминаю.
— А колесом можешь пройтись? Или перекувырнуться?
Пенни поглядела под ноги — кругом валялись одни ржавые жестянки и окурки.
— Не стоит, тут вокруг одно битое стекло.
— А если я покажу тебе кое-что?
— Тогда посмотрим.
Он что-то вытащил из кармана. Пенни наклонилась — в ладони у мальчишки лежал пакетик растительных сливок для кофе.
— Смотри, что сейчас будет.
Он высыпал содержимое пакетика на ладонь и поднес зажигалку. Порошок вспыхнул, яркое белое пламя побежало по руке. Пенни вскрикнула, но мальчишка рассмеялся и стряхнул пламя.
— Не бойся, это не больно.
Он взял ее руку, высыпал остатки порошка на ладонь и щелкнул зажигалкой.
Вспышка, дорожка пламени побежала по руке и тут же погасла.
Пенни удивленно поднесла руку к глазам.
— Ну что, больно?
Она покачала головой и улыбнулась.
— Вот видишь, я же говорил.
Он разглядывал ее, склонив голову набок, словно пес, пытающийся понять незнакомую команду. Пенни, втянув голову в плечи, смотрела в сторону. Его рука несмело легла поверх ее и тут же отдернулась. Мальчишка опустил голову, и Пенни ощутила, как холод начинает пробираться под кожу. Она отлепилась от стены и отошла в сторону.
