— Так точно. В танковом училище наш выпуск готовили на «Клим Ворошилов» и на Т-35, — ответил Горелов.
— Скоро контратака, так что каждая машина будет на счету. У нас и так сожгли два КВ-1, а еще два — подбили. Осваивайте машину, и в бой! Это приказ.
— Есть! — козырнул лейтенант и побежал к своим.
Из многочисленного экипажа их родного Т-35 осталась только лишь двое: сам Горелов да механик-водитель старшина Стеценко. Всех остальных кого убило, кого ранило. Раненых отправили в медсанбат.
— Ну что, Степан Никифорович, пойдем знакомиться с новым экипажем, — вернувшись из штабного блиндажа, сказал лейтенант Горелов. — Приказано взять вот этот вот КВ и идти на нем в бой.
Неподалеку, под срезанными ветвями, стоял замаскированный тяжелый танк. Весь его облик говорил о скрытой мощи. «В едином порыве могучим ударом»! — это о нем.
Богатырь, одетый в путиловскую броню толщиной лобовой проекции семьдесят пять миллиметров и вооруженный мощным 76-миллиметровым орудием Л-11 с достаточным для длительного боя боезапасом — до ста тридцати снарядов различного назначения. Широкие гусеницы и мощный дизель обеспечивали ему хорошую подвижность на поле брани и проходимость.
Для начала сороковых годов серийный тяжелый танк КВ-1 являлся подлинным шедевром танкостроения. Его новаторская конструкция воплотила в себе самые передовые идеи того времени: индивидуальную торсионную подвеску, надежное противоснарядное бронирование, дизельный двигатель и одно мощное универсальное орудие в рамках классической компоновки.
Хотя по отдельности решения из этого набора «танковых достоинств» неоднократно реализовывались и раньше на других танках, «Клим Ворошилов» был первой боевой машиной, воплотившей в себе их гармоничное сочетание.
Некоторые эксперты рассматривают КВ-1 как новый этап в мировом танкостроении, оказавший значительное влияние на разработку последующих тяжелых танков в других странах. Классическая компоновка на серийном советском тяжелом танке была применена впервые, что позволило КВ-1 получить наиболее высокий уровень защищенности и большой модернизационный потенциал в рамках этой концепции по сравнению с предыдущей серийной моделью тяжелого пятибашенного танка Т-35.
Посадка и высадка экипажа производились через два круглых люка: один в башне над рабочим местом командира и один на крыше корпуса над рабочим местом стрелка-радиста. Корпус также имел днищевой люк для аварийного покидания экипажем танка и ряд люков, лючков и технологических отверстий для погрузки боекомплекта, доступа к горловинам топливных баков, другим узлам и агрегатам машины.
Это было намного лучше для обитаемости и технического обслуживания машины, чем схема пятибашенного Т-35. В крайнем случае, если КВ-1 подобьют, то выбраться можно было скрытно, укрываясь между гусеницами от пулеметного огня противника, а не сигать с высоты почти трех с половиной метров, как на «сухопутном крейсере».
Одно большое, общее боевое отделение для всего экипажа тоже повышало эффективность взаимодействия в бою. Танкисты больше не чувствовали себя покинутыми в своих тесных отсеках, как на Т-35.
— Товарищ лейтенант, я тогда его механизмы проверю. А то машина незнакомая, хоть я и на такой тоже повоевать успел, но то когда было…
И хоть было это всего-то два года назад, обстоятельный старшина все равно в первую очередь заботился о матчасти. Все исправно будет — и танк в бою не подведет.
А кроме того, у многоопытного старшины были насчет «Клима Ворошилова» и вполне обоснованные сомнения. Мощный танк был еще «сырым»: сказывалась новизна конструкции и поспешность внедрения в производство. Особенно много хлопот доставляла трансмиссия, не выдерживавшая нагрузок брони, вооружения и всей конструкции «элегантного мастодонта», она часто выходила из строя. И если в открытом бою КВ-1 действительно не имел себе равных, то в условиях полевой эксплуатации он был весьма сложен. Так что при отступления многие КВ-1 даже с мелкими поломками приходилось бросать или уничтожать. Чинить или эвакуировать бронированных монстров весом в добрые полсотни тонн не было никакой возможности.
Так что лишний раз поковыряться в двигателе и капризной трансмиссии все же стоило. А заодно старшина познакомился с мотористом и младшим водителем танка, красноармейцем Олегом Астафьевым. Тот был из недавнего набора, года еще не отслужил и был рад помочь ветерану и поучиться у него.
А лейтенант Горелов пожал руку смуглому наводчику Кайтару Ибрагимову. Николай был очень рад — заполучить в свой экипаж «сына степей» было большой удачей, зрение у него, что у сапсана. Да и восточное хладнокровие в сочетании с выучкой много стоило в бою. А выучка чувствовалась — это был кадровый военный, не чета молодому красноармейцу.
Заряжающий, крепкий мускулистый мужик из крестьян, был родом из Поволжья. Иван Лаптев даром что выглядел деревенским увальнем. Движения у него были быстрыми, расчетливыми, натренированными до автоматизма.
— От голода в армию пошел, — просто сказал он.
Пока механик-водитель и моторист возились с двигателем, остальные трое танкистов прочистили банником пушку, выверили прицелы и проверили боекомплект. Запаса снарядов и патронных дисков к пулеметам хватало с избытком: боекомплект перегружали с тех танков, которые уже не подлежали восстановлению.
Все вместе проверили и пробовали механизмы тяжелого танка. Хорошенько прочистили банником 76-миллиметровую, самую мощную и распространенную пушку начала войны. Автоматика орудия и механизмы наведения работали отлично вместе со спаренным башенным пулеметом и таким же, установленным в кормовой нише.
Закончив с танком, сели передохнуть, да и поесть не мешало бы. Лейтенант Горелов провел ладонью по теплой шероховатой броне. Танк возвышался над людьми, и от него веяло несокрушимой мощью.
* * *
Впервые в боевых условиях тяжелый танк «Клим Ворошилов» появился на севере. За день до начала войны с белофиннами, 29 ноября 1939 года три прототипа тяжелых танков отправились на фронт. Все три бронированных монстра: многобашенные «Сергей Миронович Киров», Т-100 вместе с «Климом Ворошиловым» придали 20-й тяжелотанковой бригаде, оснащенной средними танками Т-28. А 30 ноября 1939 года началась Советско-финская война и военные не упустили случая испытать новые тяжелые танки в действии.
Свой первый бой мощный «Клим Ворошилов» принял 17 декабря при прорыве Хоттиненского укрепрайона неприступной линии Маннергейма.
В этом первом бою КВ управлял экипаж под командованием лейтенанта Качехина. За рычагами сидел механик-водитель воентехник 2-го ранга Головачев. Рядом с ним находился испытатель Кировского завода механик-водитель Ковш. В просторной бронированной башне кроме командира находились наводчик орудия лейтенант Поляков, заряжающий, испытатель Кировского завода Эстратов, трансмиссионщик и радист, испытатель Кировского завода Васильев поддерживал в непростых условиях боя радиосвязь и следил за работой механизмов танка.
«Клим Ворошилов» успешно прошел испытания боем: его не могла поразить ни одна противотанковая пушка противника. Единственным недостатком нового танка военные признали только то, что 76-миллиметровая пушка Л-11 оказалась недостаточно сильной для борьбы с массивными железобетонными дотами финнов. Но в целом «боевой дебют» КВ оказался более успешным, нежели у СМК и Т-100. СМК и вообще подорвался на сверхмощном фугасе и был оставлен на поле боя.
