– Какой страшный удар, Люси! А я-то был уверен, что…
– Никакая я вам не Люси! Я не давала вам повода для подобной фамильярности.
– Неужели? А мне казалось, что я уже имею на это право. Твой поцелуй был таким горячим… Или ты просто играла со мной? – добавил он со своей обычной насмешливой улыбкой.
Сердце у Люси билось так, что ей даже стало больно.
– Вы преднамеренно все искажаете и сами знаете это.
Айвэн обогнул часы слева и направился к ней, но Люси тут же пошла вправо – так, чтобы солнечные часы по-прежнему разделяли их.
– Если вы здесь, чтобы сердить меня, то я лучше пойду, – предупредила она.
– А если у меня другая цель, ты останешься? Поверь, Люси, я меньше всего хочу тебя сердить.
– Я же просила вас не называть меня Люси! Вы преследуете меня, как какой-то хищный зверь!
Айвэн шумно вздохнул и огорченно покачал головой, но, слава богу, перестал гоняться за ней. Только тут Люси заметила, как небрежно он одет: рубашка расстегнута, в предрассветной мгле виднеются темные завитки волос на его полуобнаженной груди.
А с этим проклятым алмазом в левом ухе и длинными всклокоченными волосами он и вовсе походил на цыгана. Никогда еще Люси не встречала такого опасного мужчину. Она решила, что надо срочно что-то делать с собственными чувствами. А лучший способ – выбить у него почву из-под ног.
– Как вам понравился бал у Макклендонов? – небрежно спросила она.
Внутренний голос кричал: «Отправляйся в дом и положи конец этому разговору!» Но непокорная душа ее предпочла этот голос не слышать.
– Понравился. По крайней мере, там не было скучно.
– Слава богу, что вы получили хоть какое-то удовольствие.
– Удовольствие я получил, это верно, – согласился он и осмотрел ее с головы до ног: распущенные волосы, обнаженные руки, изгиб груди под платьем.
Неужели и Айвэн вспоминал их поцелуй? Неужели и его он не оставил равнодушным?
Люси плотнее закуталась в шаль, но не смогла утихомирить бурю чувств, пробужденных его словами и горящим взглядом. Все ее попытки держать себя в руках не давали никакого результата. Даже кожа ее, казалось, становилась особенно чувствительной под его взглядом.
– Я, пожалуй, пойду, – пробормотала она, обхватив себя руками за плечи и отступая.
– Тебе холодно?
Она не успела и глазом моргнуть, как Айвэн, обогнув солнечные часы, оказался около нее.
Люси вдруг безумно захотелось броситься в его объятия, прижаться к нему. Но, к счастью, та капля здравого смысла, что в ней еще оставалась, не позволила ей этого сделать.
Айвэн подошел совсем близко и протянул к ней руки. Люси не дышала. Ее качнуло в его сторону, и она закрыла глаза в ожидании поцелуя. Но целовать он ее не стал. Он просто плотнее запахнул ее шаль – и тут же убрал руки. Айвэн стоял, не двигаясь, ближе, чем допускали правила приличия, но и не настолько близко, чтобы его можно было обвинить в том, что он их нарушает.
– Я знаю другой способ, чтобы согреться. Куда более эффективный, нежели шаль.
Люси и без того уже стало жарко, но он не должен был узнать об этом.
– Нисколько не сомневаюсь, милорд. Однако… Однако мне вполне хватает шали.
– Правда, Люси? А ведь тебе скоро тридцать. И как только ты перевалишь за тридцать, ты навечно останешься старой девой, засушенной классной дамой. Неужели это все, что тебе надо от жизни?
– Ей-богу, у меня нет желания продолжать эту беседу. Так что извините…
Она проскользнула мимо него на дорожку и направилась к боковому входу, через который недавно вышла. «Еще десять шагов, – успокаивала себя она. – Только девять. Восемь. Семь…»
Айвэн схватил ее за шаль, когда до спасительной двери оставалось три шага.
– Пустите! – возмущенно потребовала она, пытаясь высвободиться.
– А если не пущу? – Он усмехался, как сам дьявол.
– Я не намерена принимать участие в вашей глупой игре, лорд Уэсткотт!
– Зови меня Айвэн.
– А может, Джон? – язвительно спросила она, вдруг вспомнив, как он разозлился на собственную бабку, когда та назвала его английским вариантом этого имени. Но сейчас он и бровью не повел.
– Айвэн, Джон, любимый, называй как хочешь. Главное, чтобы ты с нежностью выдохнула мне это имя на ухо.
Перебирая шаль в руках, он подходил к ней все ближе и ближе.
Люси была в панике, но меньше всего хотела показать ему, что он ее пугает. Однако она ничего не могла с собой поделать. Испуганно вскрикнув, Люси поступила так, как должна была поступить, едва он появился в саду. А вернее – когда увидела его в первый раз в жизни и почувствовала, какой огромной силой он обладает. Она развернулась и побежала, оставив шаль в его руках.
Антония не без интереса наблюдала за поспешным бегством мисс Драйсдейл из сада. К ее великому разочарованию, Айвэн не бросился за ней. Но скоро она вновь приободрилась: Айвэн долго в задумчивости смотрел на дверь, за которой скрылась девушка, а затем уткнулся лицом в ее шаль.
«Он наслаждается ее запахом, – подумала Антония с довольной улыбкой. – Дерзкая девчонка его явно заинтересовала. Мой план начинает осуществляться!»
Графиня опустила тяжелую занавеску и направилась к двери. Она не сомневалась в том, что ее беспокойному внуку нужна именно такая женщина, как Люси Драйсдейл. Но нужен ли Айвэн Люси Драйсдейл? Пора в этом разобраться.
Услышав торопливые приглушенные шаги на лестнице, леди Уэсткотт открыла дверь.
– Так-так, мисс Драйсдейл, – произнесла она с деланным удивлением. – Чем это вы занимаетесь в такую рань? А я-то думала, рано вставать – это удел стариков. – Внимательно осмотрев перепуганную девушку, она заставила себя нахмуриться: – И давно вы гуляете? Что случилось?
– Нет-нет, ничего не случилось. Я… просто мне не спалось, и я подумала, что если прогуляюсь по саду, то смогу уснуть.
– На улице холодно. Надо было накинуть шаль.
– Да, конечно, вы правы, надо было, – запинаясь, согласилась девушка. – Но я об этом как-то не подумала. Простите, если я вас побеспокоила, миледи.
Антония отпустила ее величественным жестом руки.
– Так вы помните? В десять, у меня.
Мисс Драйсдейл кивнула и, не произнеся больше ни слова, скрылась в своей спальне.
«Очень хорошо!» – подумала Антония и довольно рассмеялась. Ей-богу, такого удовольствия от лондонского бального сезона она не получала с тех самых пор, как безумно влюбилась в Джеральда Торнтона. Как это было прекрасно, и ужасно, и волнующе! Прекрасно, потому что она вдруг открыла в себе неведомые чувства. Ужасно, потому что они могли остаться безответными. Волнующе, потому что он ответил ей взаимностью!
