засевших в доме остатков куликовской банды. Сам главарь, как меня просветили, лежал у нас под ногами, им оказался тот самый усач вынудивший меня прибегнуть к помощи магопистоля. Тем только лучше. Вряд ли в банде есть одарённый сильнее, а может быть вообще больше никого нет кто чем серьёзным удивить может.
Волнуясь за Машу, я отдал разряженный магопистоль Глыку и сам, вместе с наиболее боеспособным отрядом вооружённым огнестрельным оружием пошёл внутрь.
Большого сопротивления мы там не встретили. Ядро банды, вместе с главарём, погибло за воротами. Внутри оставались большей частью слуги, а то и вовсе пленники которых здесь удерживали против воли и сражаться за имущество мёртвого бандита они, как правило, не собирались.
От ворот загорелся сарай и нам пришлось ещё тушить едва не начавшийся пожар.
Я посадил Ефима и ещё двоих грамотных из числа рабочих канатного завода записывать всех, кто участвовал, и кто хотел быть записанным. Многие отказывались несмотря на то, что я сразу объявил, что часть найденного в доме бандита Куликова будет роздана всем пришедшим на помощь и записавшимся в ревотряд который я начал создавать тут же на месте. Мужики качали головами, кто улыбался, кто отводил глаза, а оставить свою фамилию в списках соглашался один из двадцати, не больше.
Не верили ещё мне люди. Точнее не верили, что я тут надолго и что Ершов не придёт мстить за своего ставленника.
Видя, что затея с организацией по горячим следам ревотряда пока не сработала, я распорядился выдавать часть найденного просто так, без всякой записи. В основном это было продовольствие, какая-то часть драгоценностей и украшений, но не все, далеко не все. А самое обидное, что угля мы так и не нашли. Куда его дел покойный Куликов уже не спросишь, но видимо успел гад нажиться на народной собственности. Только впрок она ему не пошла и это хорошо. Правильно, когда бандит лежит двумя половинками, а не пропивает и не проедает наворованное. Каково деяние – таковы и последствия, как писал вершитель Дралас.
Бандитское оружие я по возможности собрал. По возможности потому, что его чуть было без меня не растащили. Люди прекрасно понимали пользу владения огнестрелом в тёмные времена и активно самовооружались. Пришлось даже кое у кого чуть ли не из рук забирать, упирая на революционную необходимость. Примерно половину арсенала получилось собрать, забрать и по совету Глинки спрятать в надёжном месте.
Точнее, как надёжном? По совету Глинки же. Но других вариантов пока не имелось.
Благодаря ночному налёту революционная касса значительно пополнилась. Точнее она в принципе появилась. Теперь мы имели некоторый запас оборотных средств, что сильно развязывало нам руки. Плохо только что даже за все деньги мира нельзя было купить угля для поездов потому, что его просто не было и совсем никто не продавал.
И где-то уже под самое утро, перед рассветом, я устало сжевал предложенный Машей-Марго бутерброд и завалился спать на одну из бандитских кроватей бросив поверх какое-то покрывало, не раздеваясь, только волевым усилием заставив себя снять сапоги.
…
Разбуженный среди ночи Ёрш жаждал крови и, может быть, даже в прямом, а не переносном смысле. Временной заменой крови были насилие и чужая боль. Именно поэтому первым что он сделал, это с силой вонзил кулак в живот спящей рядом девчонки. Та жалобно вскрикнула и сжалась калачиком. Это простое действие несколько успокоило звереватого вида мужчину, и он уже относительно спокойно спросил пришедшего будить его подельника: -Чего надо Глухарь? Какие дела среди ночи?
Названный Глухарём благоразумно отступил на пару шагов чтобы не попасться под горячую руку атамана, но видя, что тот вполне пришёл в себя, рискнул приблизиться: -Кулю кончили! И всех людей его тоже. Видок из города полночи скакал. Сейчас сидит, воду хлещет, взмыленный как его лошадь. А я, как услышал, сразу к тебе.
-Как кончили? Кто?!
-Комиссар говорят.
-Какой ещё комиссар? Его же убили!
-Другой приехал. Из столицы. Молодой.
Девица что грела ему постель перестала стонать и только смотрела из темноты большими глазами, в которых отражался свет лампы, принесённой с собой Глухарём. Остатки сонной хмари быстро проходили и Ёрш начинал быстро соображать. Мощный, как молодой медведь, мужчина поднялся с постели, представляющей собой несколько дорогих шкур, брошенных на сколоченное из дерева основание и кивком приказал помощнику следовать за ним. Воздух за пределами шатра охладил и дополнительно взбодрил раздетое до пояса тело.
Никто в своём уме не назвал бы Ерша интеллектуалом. Ну, если конечно бы тот не приставил к горлу нож и не потребовал бы сказать нужные слова. Тогда напуганная жертва могла бы назвать его хоть самим королём. Бывший сержант городской стражи, долгое время работающий с ворами, душегубами и прочими отбросами общества. Бывший член каменского ревотряда увидевший в революции способ разбить и сбросить так мешавшие ему оковы законов и правил. Позже он сам перерезал многих своих бывших товарищей и из ревотряда и из стражи, которым оказался совсем не товарищем. Своё нынешнее положение атамана им же самим сколоченной банды такой большой, что она уже могла называться бандитской армией Ёрш самолично вырвал и выгрыз у судьбы. Причём, подчас, самым буквальным образом.
Зверь, правящий другими зверьми, послабее или не такими жестокими.
Образовавшийся после повального бегства всех местечковых аристократов и прочих высочеств и, как итог, бегства самого трусливого Величества из столицы, вакуум власти сыграл на руку амбициозному главарю. Банда Ершова обложила данью окрестные деревеньки и более мелкие городки чуть ли не на два дня конного пути в обе стороны от железной дороги. Получилось эдакое бандитское государство внутри государства. И необъявленной столицей его был Каменск – местный региональный центр и некогда богатый город ткачей и плетельщиков канатов.
А теперь оказывается, что поставленного им, Ершом, смотрящего над Каменском убрал какой-то столичный идеалист наверняка начитавшийся своего любимого Драласа-вершителя и сыплющий цитатами из его книг направо и налево? Все они такие – идеалисты с горящими глазами, мечтающие о народном благе вместо того, чтобы ловя рыбку во взболтанных революцией водах строить своё собственное, персональное будущее и достаток. Напыщенные глупцы! Сколько таких Ёрш перерезал самолично, даже двух рук не хватит чтобы сосчитать.
Нет, Ерша никак нельзя было назвать интеллектуалом. Скорее он напомнил живое воплощение звериной мощи – сильный, хитрый, быстрый. Последнее самое главное. Может быть он никогда не смог бы растолковать вам какую-нибудь заумную философскую концепцию,
