вздохнула и постаралась объяснить как можно проще и доходчивее:
– Охранники снаружи красных стен принадлежат пяти второстепенным знаменам, а те, что внутри, – стражники, принадлежащие трем главным знаменам, они – выходцы из знатных семей и родственники императорской фамилии.
– Не пойму что-то, а знатные люди тоже должны служить стражниками?
– Ну разумеется! – перетянула на себя внимание Цзиньсю. Она любила быть в центре внимания, а еще обожала демонстрировать, что лучше других разбирается во всех вопросах: – Все эти благородные имперские стражники в будущем почти наверняка станут либо полководцами, либо высокопоставленными чиновниками, их заслуги взлетят до небес! Не забывай, они всегда рядом с его величеством, поэтому будут быстро подниматься по службе!
Остальные служанки тоже подхватили разговор, указывая на стражников.
– Говорят, чтобы остаться в числе стражников внутри Запретного города, отпрыски благородных семейств трех главных знамен должны ежегодно состязаться в силе и ловкости.
– Родиться в знатной семье недостаточно, нужно еще и военными заслугами блистать.
– Говорят, что самый выдающийся среди стражников – младший брат императрицы, господин Фуча. Он безупречно владеет и пером, и мечом, да еще и шурин императора!
– А это который? Он тут есть?
– В самом начале, вон, самый высокий!
Цзиньсю переменилась в лице, внезапно отдала свой поднос с вещами Цзисян и, схватившись за живот, сказала:
– Мне приспичило, надо найти место, чтобы справить нужду. Цзисян, помоги мне и отнеси, пожалуйста, это в вышивальную мастерскую. Ай-яй, я побежала!
– Ну что за человек, постоянно ей нужно по этим делам, – недовольно пробурчала себе под нос Цзисян, однако не очень обратила на это внимания.
Но Вэй Инло задумалась, глядя на удаляющуюся фигуру.
С тех пор как они вошли в Запретный город, прошло уже немало времени и они намного лучше стали ориентироваться в дворцовых лабиринтах. Это было необходимо, иначе, забреди они куда не следует, отделаться парой ударов палкой не вышло бы.
Стражники направились в сторону сада Юйхуа. В той же стороне была и дорога ко дворцу Чанчунь. Здесь стражники разделялись, а Фуча Фухэн почти наверняка отправится во дворец Чанчунь – повидаться с сестрой-императрицей.
Цзиньсю притаилась за искусственной горкой. Лицо ее раскраснелось, сердце бешено стучало, она все время озиралась по сторонам. Как говорится, удача благоволит настойчивым, в конце концов она дождалась своего часа. Показался одинокий силуэт, идущий в ее сторону, сердце девушки забилось еще сильнее, она схватила камень и изо всех сил ударила себя по ступне.
«Как же больно!!!»
Хорошо, что она предусмотрительно зажала во рту платок, чтобы не закричать.
Придерживаясь одной рукой за горку, она шатаясь поднялась на ноги. Прикинув, что стражник скоро приблизится, она слегка растрепала прическу, состроила жалостливое лицо, чтобы выглядеть как можно более хрупкой и нежной, словно ива на ветру.
Все было превосходно подготовлено, Цзиньсю подалась вперед из своего укрытия.
Но тут чья-то рука схватила ее и дернула обратно за горку.
Снаружи по дороге шел Фуча Фухэн.
А за горкой Цзиньсю яростно пыталась освободиться от руки, зажимающей ей рот.
– Вэй Инло! Что ты творишь?! – с негодованием тихо прорычала она.
– Это я тебя спрашиваю, – так же тихо спросила Инло. – Ты чего задумала?
– Каждая женщина ищет лучшей доли, чем я хуже? – Цзиньсю с ног до головы оценивающе оглядела Инло и с сомнением спросила: – Неужто ты тоже решила ухватиться за этот шанс?
– Куда уж мне, – усмехнулась Вэй Инло, а потом, в мгновение став серьезной, заметила: – Мы с тобой из семей прислуги трех главных знамен. Когда ты была дома, приходили ли к тебе свататься сыновья дутуна или цаньлина? Даже сыновья цзолина и взглядом бы тебя не удостоили! Если уж они такие, то что говорить об этих – истинной элите?
Но ее слова Цзиньсю, однако, восприняла с возмущением:
– С моей-то красотой откуда тебе знать, что я не смогу дотянуться до них?
Вэй Инло на секунду растерялась, а потом нахмурилась и уточнила:
– То есть ты метишь в наложницы?
Цзиньсю решительно закивала в знак согласия:
– Я лучше стану наложницей благородного господина, чем буду женой бедняка!
Что ж, у каждого свои стремления, и если уж Цзиньсю так решила, то нет смысла убеждать ее в обратном.
Вэй Инло покачала головой, подумала, что хоть Цзиньсю и хороша собой, да только красота пропадает впустую, ведь она полна пустого тщеславия, несбыточных мечт и чрезмерной корысти.
– Думаешь, это только тебя касается? Подумай хоть немного – это Запретный город, связь между стражником и служанкой запрещена. Если все раскроется, то он-то отделается малой кровью, как-никак свойственник императорской семьи, а ты? Тебя ждет неминуемая смерть. – Лицо Вэй Инло помрачнело, она понизила голос. – Мы с тобой обе служанки вышивальной мастерской, если ты вляпаешься в такое позорное дело, то и о нас начнут ходить слухи.
Губы Цзиньсю тронула язвительная усмешка:
– Так ты все-таки заботишься о себе.
– Верно, так же, как и ты, – улыбнулась в ответ Вэй Инло. – Если не хочешь, чтобы я рассказала о твоей затее тетушке Фан, то немедленно иди за мной.
Услышав, что ей опять угрожают тетушкой Фан, Цзиньсю улыбнулась с откровенной угрозой, набрала воздуха в легкие, чтобы дать достойный отпор шантажистке, но внезапно с той стороны горы раздался приятный мужской голос:
– Думаю, вы, барышня, правы.
Из-за горки к ним вышел молодой мужчина в форме стражника. Улыбаясь, он сказал:
– Вам следует вернуться.
– Господин Фуча, – поприветствовали его девушки, почтительно склонив головы.
Бывают люди, которые, даже нацепив халат императора, не будут походить на Сына Неба, бывают и такие, что в одеянии стражника совершенно не похожи и на стражника.
Фуча Фухэн как раз относился к последним.
Его манеры были чересчур изящными и безупречными. Когда он остановился возле них, казалось, что феникс прилетел на дерево утун[58] и мягко расправил крылья. Надень такой же наряд любой другой человек – и на нем бы одежда была показателем статуса и престижа. Но на Фухэне форма стражника выглядела так, словно он оказал ей великую честь тем, что облек в нее свое тело.
Его узкие и длинные миндалевидные глаза скользнули по лицу Вэй Инло. Родинка в уголке правого глаза придавала его лицу некую таинственность и соблазнительность.
– Вэй Инло, – позвал он. Его глубокий, насыщенный голос казался отличным вином многолетней выдержки, глиняный кувшин с которым только что открыли. Такое вино даже не было нужды пить, опьянеть можно было лишь от одного аромата.
Вэй Инло пустила в ход уже испробованный трюк, чтобы скрыть лицо. Низко-низко опустив голову, она спросила:
– У господина Фуча будут какие-нибудь указания?
– Подними голову
