— Ты реально думал, что можешь уйти от нас? — спросил мальчик с колючими чёрными волосами.
— Я и ушёл от вас. Просто вы не поняли намёка, — парировал Данте, принимая скучающий вид.
Но я знала своего брата. Он не скучал; он злился. Его напряжение трещало в воздухе. Это заставляло меня тоже нервничать.
Паренек-блондин взглянул на меня.
— Кто твоя подружка?
— Она не моя подружка, — сказал ему Данте. — Она моя сестра.
Мальчики присмотрелись ко мне получше. Для этого им пришлось слегка нагнуться.
Я бы соврала, если бы сказала, что это не ранило моё эго хотя бы немного. Я терпеть не могла, когда люди смотрели на меня сверху вниз. Сколько бы раз я ни испытывала это, я просто не могла привыкнуть… и не хотела.
— Она маленькая.
— А ты тупой, — сказал ему Данте. — Серьёзно, чувак, не лезь к моей сестре.
— А то что?
— Поверь мне. Ты очень не хочешь узнавать, — в глазах Данте горела угроза.
Черноволосый мальчик на несколько секунд посмотрел ему в глаза, затем поспешно отвернулся.
— Ну и пофиг, чувак.
Я улыбнулась Данте.
— Дорогой братик, ты разве не представишь меня своим новым друзьям?
Он закатил глаза от слова «друзья», но всё равно подчинился.
— Савана, познакомься, Датч… — Данте показал на светловолосого мальчика. — …и Ретт, — он показал на черноволосого мальчика. — Или, как мне нравится их называть, Труляля и Траляля.
— Очаровательно, — я протянула руку как принцесса, просто чтобы посмотреть, что сделают мальчики.
Датч уставился на мою руку, ничего не понимая. На мгновение я подумала, что он возьмёт её и поцелует как в сказках. Ретт шлёпнул меня по ладони прежде, чем его другу представился такой шанс.
— Твоя сестра — сплошная проблема, — сказал Ретт Данте. — Как и ты.
— Ну на этом всё? — Данте рассмеялся. — Потому что нам бы очень хотелось воплотить в жизнь свой план не разговаривать с нами.
— Берегись, Винтерс. Умники никому не нравятся, — сказал Датч, пихнув Данте плечом, и они с Реттом потопали прочь как пара голодных тираннозавров.
— Вау, ну и кадры, — прокомментировала я.
— Они все такие. Ученики с Виктори, — объяснил он, когда я моргнула и уставилась на него. — Виктори — это свихнувшийся городок где-то в Европе. Мэр Виктори вкладывает большую часть их еды, образования и других ресурсов в группу подростков, которые, по его решению, имеют наивысшие шансы на избрание. И они полностью игнорируют остальных детей в городе.
— То есть, горстка людей получает все ресурсы, предназначавшиеся тысячам? — спросила я. — Да уж, абсолютно справедливо.
— Похоже, это работает, — сказал Данте. — Почти все из этих «особенных» детей были избраны в этом году. И в прошлом.
— Те, кому дают больше, и достигают больше. Какой сюрприз. Самосбывающееся пророчество, — я попыталась отбросить раздражение, но довольно сложно небрежно относиться к несправедливости.
Данте кивнул.
— Ну, никто не обещал нам, что жизнь будет справедливой, Сав.
— Но быть Рыцарем — это про галантность, справедливость и исправление всех изъянов в мире, — проворчала я. — Как вообще возможно, что Правительство позволяет таким засранцам становиться Рыцарями?
— Да… так вот, именно поэтому я тебе раньше не говорил о детях из Виктори.
Я хмуро покосилась на него.
— Погоди, и как давно ты знал о детях из Виктори?
— Типа, год или два.
— Год или два? Ты правда должен был сказать мне!
Он пожал плечами.
— Я не хотел тебя беспокоить.
Данте всегда присматривал за мной. Он всегда защищал меня. Мне нравилось это в нём. Но иногда я это ненавидела. Он должен понимать, что я могла о себе позаботиться.
— Ты должен был сказать мне до Избрания. Мне надо было знать такие вещи, чтобы я могла…
— Учиться ещё больше, чем уже учишься? — спросил он с блеском в глазах.
В его словах имелся смысл. Я и так училась и тренировалась большую часть дня.
— Это всё равно несправедливо, — надулась я.
— Что несправедливо? — спросила Бронте, девочка, которую я встретила вчера в Саду, и которая сейчас подошла к нам.
Я ей всё рассказала про детей из Виктори. Она стояла молча, весьма шокированная их жульничеством. Вот и хорошо. Значит, её заботило нечто большее, помимо просто победы в соревновании на Табло. Надо признаться, когда она вчера рассказала о себе, я немного забеспокоилась, что она одна из тех ультра-азартных головорезов, которые сделают всё, чтобы добраться до вершины.
Но чем больше я говорила с Бронте, тем больше понимала, что не всё в ней сводится к победе. Пусть на выходных она участвовала в танцевальных состязаниях и выступала в замысловатых полномасштабных театральных представлениях, она не была тщеславной. И вопреки тому факту, что трофеев у неё было больше, чем у меня носков, она не ожидала, что ей всё поднесут на блюдечке с голубой каёмочкой. Ей приходилось заслуживать каждую победу. Она работала усерднее любого, кого я когда-либо встречала. Слова «поражение» не существовало в её словаре, и это касалось танцев, школы и всего, что наш проклятый мир ставил на её пути.
— Неважно, что эти дети из Виктори получили столько помощи. Это в прошлом, — сказала Бронте, когда я закончила рассказывать. — Это им здесь не поможет.
— Мудрые слова, — сказал Данте, опираясь рукой на моё плечо.
Я скинула его с себя.
— Да, это правда.
— Итак, это твой брат? — спросила у меня Бронте.
— Только когда он хорошо ведёт себя.
Данте закатил глаза.
— Идёмте. Нам пора.
Остальные Ученики шагали, направляясь к Замку Рыцарей. И вот он, за цветущими лесами и полями рая —
