семьей после этого — можешь представить сам. Теперь я должен сфотографировать вас и послать по электронной почте фотографии своему человеку. Он сделает для вас документы, чтобы вы смогли пересечь границу. Теперь я слушаю тебя, Андрей! — произнес старик, видя мое нетерпение.
— Как я понял, ты собираешься использовать меня в качестве приманки, — Степан смотрел мне прямо в глаза, не реагируя на сказанное. — Я согласен, в обмен на безопасность моей семьи. Но пока они не будут в безопасности за границей, я не стану ничего делать.
Старик то ли согласно, то ли безучастно пожал плечами.
— Хорошо, Андрей, справедливо. На все это уйдет, в лучшем случае, неделя. Послать фотографии, изготовить документы, потом с пилотами отправить сюда обратно… Вы не должны выходить из квартиры ни в коем случае. Эта квартира «чистая», сюда никто не придет. Еду и все необходимое я вам доставлю. Мне необходимо провести дополнительную подготовительную работу, а к вам я буду наведываться довольно часто. На звонки в дверь и домофон не отвечайте. Услышите два коротких стука и после царапанье в дверь — это я.
Старик продемонстрировал условный стук, подойдя к двери.
Я снова вклинился:
— И еще я хочу услышать историю, как ты сбежал от ГРУ. Пока не услышу, не смогу быть уверенным, что имею дело со Степаном Карташевым. Может, это очередная подстава ГРУшников или еще кого-нибудь из вашей кодлы, и вы решили просто использовать меня, манипулируя этим рассказом. Время есть, и ты будешь нас часто навещать, так что я хочу услышать правдивую историю. Мне тоже необходимо доверять тебе или по крайней мере знать, что мы в одной лодке.
Первый раз за сегодняшний день на секунду мне показалось, что броня невозмутимости старика оказалась пробита. Он внимательно посмотрел на меня и мгновенье спустя по прежнему ровным голосом спросил:
— Ты действительно хочешь это знать?
Я кивнул как можно решительней.
— Хорошо, я расскажу тебе, — нехотя произнес он. — А теперь, прежде, чем я вас сфотографирую, вам, всем троим, надо перекрасить волосы. С этого момента ты, Андрей, перестаешь бриться.
Он достал пакет из-под стола, развернул его и выложил на стол какие-то флаконы и тюбики…
Двумя часами позже в Зефтенберге, в семидесяти километрах от Дрездена, директор Дома Пионеров Томас Шварц, бывший агент Штази, получил с десяток фотографий на свою электронную почту. Письмо со снимками мужчины, женщины и ребенка было озаглавлено «unsere Familie-aus». Фотографии на диване втроем, по отдельности, у окна … Общее у этих фотографий было то, что все они были выполнены в одном и том же интерьере.
Шварц выбрал три одиночные фотографии паспортного стиля (одну мужчины, одну женщины и одну ребенка) и аккуратно скопировал их в отдельную файловую папку. Остальные удалил вместе с письмом.
На улицу Am Pionerhaus в центре Зефтенберга опускались сумерки. Трехэтажное здание бывшего «Дома Пионеров» гэдээровской постройки, которым заведовал Томас Шварц, переименованного теперь в KULTURUND FREIZEITZENTRUM «PEGASUS» продолжало жить своей тайной жизнью. Двери на вход были закрыты. Последний ребенок, с портфелем наперевес, сел на свой велосипед и укатил домой.
В подвальном помещении бывший спец по подделке документов из Штази засел за свое дело. Надо было изготовить документы на семью из трех человек, причем с полной и достоверной легендой. Приставка «-aus» означала, что необходимо, чтобы все документы имели печати о том, что семья выехала из страны и въехала, в данном случае, в Российскую Федерацию. Естественно, качество должно быть близко к идеальному. У него была такая возможность, благодаря вовремя вывезенной аппаратуре из конторы Штази в Дрездене, находящейся когда-то по адресу Баутцнерштрассе 112-а.
С восьми вечера наступала почти идеальная тишина — редкие прохожие и отсутствие проезжающих машин создавали практически идеальные условия для работы. И бывший агент Штази сосредоточился на деле, которое приносило ему основной доход.
Вся Германия уже готовилась ко сну, чтобы отдохнуть перед грядущим рабочим днем, а Том Шварц только начинал свои рабочие будни в подвальном помещении «Pionerhaus».
… Когда на следующий день старик пришел к нам, я молча завел его в комнату, закрыл дверь, сел и приготовился слушать…
II
6
В 1963 году мир французской разведки был повергнут в шок, когда оказалось, что заместитель начальника отдела прессы и информации Североатлантического альянса (НАТО), близкий друг студенческой поры Жоржа Помпиду, Жорж Пак, оказался агентом КГБ и на протяжении 20 лет сотрудничества с советской разведкой передал ей большое количество ценнейших материалов, в том числе и план обороны Североатлантического блока для Западной Европы, оборонную концепцию и военные планы стран Запада в отношении СССР, разведывательные бюллетени НАТО, содержащие информацию западных спецслужб о социалистических странах, и другие важные сведения.
Особенно полезным Пак стал для Москвы с 1958 года, когда получил доступ к самым секретным документам министерства обороны и НАТО. Контакт с советскими офицерами осуществлялся приблизительно каждые две недели в 9 утра или в 9 вечера на одной из станций парижского метро. Иногда явкой становились и парки в окрестностях столицы, в частности Медонский лес. Дело в том, что обладающий уникальной памятью Жорж Пак отличался редкостной неприспособленностью к любой технике. Для него в лабораториях КГБ было изготовлено простейшее копировальное устройство размером с портсигар, он же тем не менее предпочитал переписывать секретные документы от руки и передавать их, минуя тайники, лично московским партнерам.
Французские спецслужбы имели довольно сложную структуру и заслужили в мире славу хоть и эффективных, но достаточно грубо работающих. Кроме того, для них, как и для всей внешней политики Франции, была характерна исторически обусловленная антианглийская, антиамериканская и антигерманская направленность, иногда довольно сильно проявляющаяся. Именно это и сыграло существенную роль в сокрушительном провале французской разведки летом 1963 года.
А началось все с личного секретного письма Джона Кеннеди Шарлю де Голлю. Президент США предупреждал французского коллегу о том, что в высших эшелонах власти республики действует «агент Кремля». Это стало известно после того, как в ЦРУ появился Анатолий Голицын — перебежчик с Лубянки, «выбравший свободу» в 1961 году в Хельсинки. Выдав Филби, Берджесса и Маклина — ценнейших британских агентов КГБ, Голицын поднял настоящую волну шпиономании в Америке и Великобритании. Затронули разоблачения Голицына и Францию.
Послание Кеннеди поначалу было воспринято в Елисейском дворце не без скепсиса. Генерал де Голль, традиционно не доверявший американцам, подозревал, что за тайными демаршами Кеннеди скрывается стремление оказать давление на Францию. Однако представитель французского президента, генерал де Ружмон, директор Второго бюро французского Генштаба (разведка), незаметно, без ведома министерства обороны и посольства Франции в США, отправился
