Видимо и они почувствовали знакомые чары. Но морда одного из них выделялась больше остальных. Его глаза и часто вздымающаяся грудь показывали сильное возбуждение.
— 'Костя, они все маги алмазного ранга! Первого, второго и третьего октана соответственно. Соберись. Бой не будет простым. — Она сделала непродолжительную паузу. — И ещё… Мои опасения по поводу потомка Тарри подтвердились. Видишь того, что с посохом и часто дышит?
— «Да», — ответил я.
— «Это потомок Рикорда. Я чувствую некое притяжение к нему».
— «Что это значит? Ты должна ему подчиняться? Не молчи!»
— «Не всё так плохо. — ответила она после некоторых раздумий. — Рикорд сделал тебя своим наследником. Гримуар, а соответственно и я, твоя и только твоя собственность».
— «Тогда что ты имела в виду?»
— «Именно то, что и сказала. Я чувствую энергетику Тарри. Но, — остановилась она и более задумчивым голосом продолжила: — его энергия не идёт ни в какое сравнение с Рикордом».
Мне было не совсем понятно её объяснение, но больше времени на разговоры с Селестой мне не дали. Ко мне обратился тирранец, что был вооружен мечом.
— Человек! Ты использовал нашу магию! Кто тебя учил? — спросил он на тирранском языке.
— Это не имеет никакого значения! — тут же ответил я. Рычащие слова были неудобны в произношении, но судя по всему кошаки меня прекрасно понимали. — Вы напали на мою планету. — Несмотря на сильную усталость я старался говорить уверенным голосом. К тому же Селеста подсказывала, что мне им говорить. — Скажите, каково это быть подстилками крылозавров? Служить тем, кто уничтожил миллиарды ваших предков?
— Рррааррх! — раздался рык того же тирранца. — Тыыы! Примат обезьяны, смеешь говорить о наших славных предках! Ты ничего не знаешь!
«Быстро же я вывел его из себя», — подумал я, продолжая повторять слова за Селестой.
— Вы ничем не отличаетесь от Меноса! — ноль реакции. — Хммм… Неужели вы не знаете, кто предал глав кланов, когда те находились в столице? Неужели до вас не доходили слухи о тирранце, что за предательство был проклят, а его душу прикрепили к вечному перерождению в теле черта? Будь моя воля я поступил бы с вами точно также!
Видимо это было последней каплей.
Земля подо мной затряслась, и сотни каменных копий полетели в мою сторону. В ту же секунду моё тело стало весить с десятки раз больше. Гравитационные чары были довольно мощными, но не настолько чтобы полностью обездвижить меня.
— Грань смерти — Град мёртвых стрел — Трансформа оxygenium, – первые два заклинания я выпустил в тирранцев и, задержав дыхание, третьим преобразовал землю под собой. — Ветер.
Эта связка была самой продуктивной. Но напрасных надежд на то, что этим всё закончится, я не строил. В образованный мною провал тут же полетели огненные и воздушные заклинания. Но меня там уже не было. Стоило мне оказаться под землей, как я чарами проделал туннель, надеясь незамеченным зайти к ним с фланга.
— Сканер, – произнёс я слово-активатор. И в то же время, словно заправский шахтёр, проделывал путь. Взглянув на экран, увидел, что тирранцы разминулись. Двое направились к провалу, в котором я исчез. А последний остался стоять на том же месте. Разумеется, такую возможность я не стал упускать.
Обрушив землю над собой, я выпрыгнул на поверхность. Тирранец находился примерно в десяти метрах от меня. Но главное, что он стоял ко мне спиной и только начал разворачиваться.
Я тут же прошептал.
— Стальная смерть, — рядом с тирранцем появился стальной саркофаг, усыпанный стальными кольями. Словно в замедленной съемке я стал наблюдать, как его тело схватили темные путы, которые начали затягивать его внутрь. Тирранец непонимающе озирался и, прежде чем створка закрылась, тело кошака озарилось ярко-оранжевым светом. Но это ему не сильно помогло и через секунду изнутри послышался крик.
— Мяяяууурррррррррр.
Наблюдать за тем, что будет с ним дальше, мне не дали. Остальные тирранцы напали на меня. Смертельные лучи сменялись атаками холодным оружием. Мне приходилось уворачиваться от них. Ни холодного, ни огнестрельного оружия у меня с собой не было. А от соприкосновения меча с магическим щитом, последний тут же рушился.
— Грань смерти — иссуше… — первое заклинание уничтожил маг с посохом, а активировать второе я не успел. Пришлось уворачиваться от меча, замах которого мог укоротить меня на голову. Боковым зрением замечаю, как рядом с нами пробегают черные вдовы . Они лишь на секунду остановились, после чего побежали дальше. Видимо они предпочли не связываться с нами.
«Мне же и лучше», — подумал я.
Всего через минуту я был ранен. По моей руке стекала кровь, но рана не была опасной. Однако подвижность руки была уже не той.
Мои же магические атаки никак не задевали тирранцев. К тому же я стал уставать.
Но сдаваться я тоже не собирался, поэтому старался перемещаться так, чтобы мечник постоянно мешал магу достать меня. В какой-то момент тирранец запнулся, и мне хватило его заминки, чтобы активировать магический конструкт.
— Трансформа оxygenium, — и я провалился под землю. Только я хотел активировать целительское заклинание, как в проём следом за мной прыгнул мечник.
— Не уйдёшь, дранный шакал! — прорычал он. Возможно я бы улыбнулся, услышав такое ругательство при других обстоятельствах, но только не когда тебя стараются проткнуть мечом.
— Каменные копья — лезвие смерти… — атаковал я. Артефакт округлой формы на груди кошака моргнул яркой вспышкой, и острые камни осыпались пылью. А черное лезвие растворилось, не долетев до тела тирранца каких-то пару сантиметров. — Багровое пламя! – Я вливал в это заклинания энергию, стараясь не подпустить к себе тирранца. Когда я решил спрятаться под землю, хотел выиграть время и залечить раны. Сражаться с тирранцем в узком пространстве меня абсолютно не прельщало.
С каждой секундой дышать становилось всё сложнее и сложнее. «Да насколько же мощный у тебя артефакт, кошка ты драная!» — подумал я.
Ещё вначале огненной атаки тирранец выставил перед собой меч. Но то ли ему это надоело, то ли энергия в артефакте стала заканчиваться… В общем, он выпрыгнул на поверхность.
— Среднее исцеление, — прошептал я, и резаная рана на предплечье затянулась. — Сканер, – взглянув на галоэкран тут же обнаружил три сигнатуры. Видимо тот, что остался на поверхности, освободил своего товарища.
