Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
на Мишку оформит завещание. И вообще деньжонок подкинет.
Мишка посоветовался с другом Данилой.
Данила сказал, что завещание в любую минуту можно отменить и написать новое. Например, на жену. Ах, он давно вдовец? Ничего! Окрутит его какая-нибудь курва из гостиничных, заставит расписаться, вытрясет из него новое завещание, потом накормит его пирогом с грибами – и хозяйка всему.
Вот так объяснил Мишке его друг Данила.
– Да дядя Вася совсем старый, ты что! – сказал Мишка.
– Тем более! – Данила наставительно поднял палец. – Стариками легко манипулировать, точно говорю. Я читал.
Данила был сантехник.
Через пару месяцев его пригласил дядя Вася переставить раковину у себя дома. Данила застал старика в дурном настроении: тот сидел на диване, глядел в пол, громко кряхтел.
– Вы чего, дядь Вась? – спросил Данила. – Болит чего?
– Радио слушал, – сказал старик. – Какой-то еврей выступал. Профессор по экономике. Хасин, Хесин, я забыл. Умный. Сказал, конфискация будет.
– Чего? – не понял Данила.
– Частичная конфискация вкладов. Из-за плохого положения финансов.
– А? – Данила так и не понял.
– Деньги, которые в банке лежат, у людей отнимут. Ну или удержат на срок. Заморозка – та же конфискация.
– Ну и ладно! – засмеялся Данила.
– Тебе-то ладно! – обиделся дядя Вася. – У тебя в кармане вошь на аркане! Сколько у тебя на карте? Десять тыщ?
– Пять с половиной, – признался Данила.
– Ну всё, всё! – замахал руками старик. – Инструмент принес? Хорош болтать. Иди работай.
Вечером Данила прибежал к Мишке и все ему рассказал.
Диспозиция ясна: дядя Вася богатый. У него деньги в банке. Он боится конфискации. Он со страху может снять деньги. Снимет, спрячет в доме, а уж там найти кубышку и немного из нее одолжить – дело техники. Осталось уговорить дядю, что конфискация и вправду будет.
К счастью, дядя приболел и сидел дома. Всеми делами заправляла гостиничная горничная Марта Степановна. А у дяди на глазах ехала крыша. То ли он на самом деле боялся, что государство отнимет деньги, то ли от старости поглупел – но сидел на диване, смотрел в одну точку и шевелил губами и пальцами, будто что-то подсчитывал.
Ребята тем временем навещали дядю Васю и сочиняли про конфискацию. Что заморозят 80 процентов. На три года. Остаток будут выдавать по одной тыще в день. Данила даже придумал голосом Путина объяснить народу, почему надо заморозить вклады. Записали на флешку и дали дяде прослушать, как будто это радио.
Вот тут-то дядя и собрался ехать снимать деньги.
Попросил Мишку отвезти его на своей машине в банк. У Мишки был джип, латаный, но бегал пока. Сначала поехали в Сбер, потом в соседний райцентр, где Альфа, ВТБ и Тинькофф. «Хитрый какой, старый черт! – думал Мишка, смеясь про себя. – Все яйца в один карман не ложит! А мы хитрее».
Дядя угрюмо возился у банкоматов, снимал налик с карточек. Мишке велел выйти на крыльцо. Видать, боялся, что тот подсмотрит пин-код.
Вышел с чемоданчиком. Сел в джип. Скомандовал: домой.
Ехали темной дорогой. Мишка покосился направо. Вот старый дядя носом клюет. Вот чемоданчик на коленях у него. Тюкнуть по лысине, сбросить в болотце, и все дела. Или аварию изобразить. Нет! Найдут по отчетам в банках. Да и грех на душу, кстати говоря. Пускай домой отвезет, а мы подождем дня три-четыре.
Приехали.
Дядя сказал «спасибо», протянул тысячную.
Мишка брови поднял:
– Да что вы, дядь Вась! Не надо! Я ж родственно!
Но тот почти что силой сунул бумажку ему в карман.
Мишка в окошко подсмотрел, куда дядя поставил чемоданчик: в платяной шкаф в спальне.
Не стерпели Мишка с Данилой три дня ждать. Назавтра вечером наведались. Ночь, три часа с минутами. Ключи Мишка заранее спер. Дядя храпит на весь дом. На цыпках зашли, шкаф открыли. Вот он!
На Мишкином джипе выехали из города. Еще три километра. Свернули на проселок. Остановились. Заспорили – все берем или, как сначала думали, примерно треть одолжим, а остальное назад? «Смотря сколько там», – сказал Данила.
Чемоданчик был заперт. Мишка поддел ножиком замки – один, потом другой. Раскрыл.
Там была серая коробочка с зеленой лампочкой.
Ребята даже не успели удивиться.
Их вместе с джипом разнесло в клочья.
А через полгода дядя Вася, то есть Неустроев Василий Фомич, вступил в права наследства, как единственный родной человек своему погибшему племяннику. Отремонтировал его большой бревенчатый дом и открыл там апартаменты с венской пекарней, под названием «Старинный вальс».
Еще через год местные краеведы выяснили, что декрет Совнаркома о переименовании города был неправильный, потому что никакого красного командира Клюева на самом деле не было, а была местная аферистка Аграфена Клюева, бывшая гимназистка купеческого звания, которая все это сочинила и устроила ради пенсии и чтоб не трогали.
Хотели переименовать город обратно в Проточный Перескок, но потом решили оставить как было. Только на обелиске с неясным профилем убрали старую надпись и сделали новую – «русскому поэту Николаю Клюеву».
Тем более что он, говорят, в этих местах бывал.
воспоминание
Принцесса и пастух
Мы шли вдоль дороги, с картофельного поля на обед. Был полдень, но совсем не жарко: сентябрь. Увидели, что слева, на лугу, в небольшой дали, пасутся коровы. «Гляди, какое у этой Пеструхи вымя толстое!» – сказал кто-то. «Не Пеструха, а Рыжуха», – поправили его. «Чего так?» – «Пятна рыжие». – «Но все равно пятна!» Ленивый такой разговор. Тут одна девчонка сказала: «А молочка бы сейчас парного!»
«Банка есть?» – спросил Джабир.
У кого-то в сумке нашлась полулитровая банка.
Джабир схватил ее и побежал к коровам.
Дело было на картошке, километров сто от Москвы, нас туда послали прямо в сентябре, сразу после поступления. Джабир был француз. То есть араб-алжирец, но французский гражданин; он все про себя рассказал. На русском он говорил хорошо, учился еще во Франции.
Приятный парень, веселый. Помню, когда мы первый раз сели у костра и налили ему водки, он спросил: «Сколько стоит бутылка водки в Москве?» – «Три рубля!» – ответил кто-то. «А в Париже триста франков!» – сказал он. «Ого! – тут же завопил один наш парень, большой любитель всякой «фирмы» и джинсов. – Триста франков! Уй ты! Вот это да! А что можно купить в Париже на триста франков?» – «Бутылку водки», – пожал плечами Джабир, и все расхохотались.
Он, разумеется, ходил в джинсах и во всякой «фирме» с головы до ног. Разумеется, многие девчонки на него засматривались. Француз, что тут объяснять. Особенно одна. Она его сразу как будто бы присвоила. Все
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
