Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
они образуют параллельные друг другу многосуставчатые органы более-менее сходного размера, которые к тому же не ветвятся. (Хотя с ветвистыми пальцами, может, было бы и лучше.)
Упираясь такими лапами в грунт, элпистостеге могла приподниматься над ним. Несмотря на то что внешне она еще выглядела рыбой, внутренне ощущала себя вполне законченным четвероногом – практически с полным набором скелетных элементов, необходимых для жизни на суше.
Если современную рыбу, скажем многопера, немного «помучить» – вынудить чаще пребывать на «свежем воздухе», то можно проследить, как она адаптируется (привыкает) к совершенно не рыбьим условиям. Будучи костным ганоидом, многопер представляет довольно древнюю ветвь лучеперых (гораздо древнее, чем предки аспидоринха и лидсихта). Он «сберег» некоторые общие черты этих рыб и мясистолопастных, особенно элпистостегалий: обращенные вниз грудные плавники, на которых в случае чего способен ковылять по суше, и рабочие легкие. Подобные опыты совсем не являются чем-то из ряда вон выходящим. Например, у морских колюшек, искусственно взращенных на разных диетах, форма головы и рта может заметно различаться. А все дело в том, что на внешний вид (фенотип) влияние оказывает не только устоявшаяся наследственность многих поколений (генотип), но и серьезные изменения в личностном росте (индивидуальном развитии), вызванные заболеваниями либо жизнью в весьма неприветливой среде. Подобные изменения называются эпигенетическими.
Плавает многопер, в общем-то, как рыба: одновременно загребает обоими грудными плавниками и слегка поводит хвостом. А при движении по земле он приподнимает переднюю часть тела, опираясь на передние конечности, причем поочередно (!), и сильно отталкиваясь задней частью туловища. Рыба при этом изгибается то влево, то вправо и переваливается с боку на бок. Мальки, выращенные в «условиях суши», спустя восемь месяцев передвигались примерно так же, но их поступь стала увереннее: они быстрее перебирали «лапками», укоротив ширину шага. Плавники они ставили ближе к телу, и осанка приобрела горделивый облик – с высоко поднятой головой. Такое приподнятое положение тела позволяло тратить меньше энергии на преодоление сил тяготения и трения. При этом у ходячих рыбок (по сравнению с плавающей контрольной группой собратьев) начала меняться форма отдельных элементов плечевого пояса – ключицы и клейтрума. Ключица удлинилась и тем самым отодвинула грудной плавник от жаберной крышки, предоставив конечности больше свободы. А скелетные элементы плавников упрочились, сильнее окостенев. Преобразовались и мышцы: у ходячих рыбок почти на треть возрос общий объем «быстрых» мускулов – тех, что чаще сокращаются.
Плавниковым четвероногим, подобным элпистостеге и пандерихту, внутренне полностью готовым к шагу в воздушную неизвестность, а тем более их потомкам уже не составило труда выйти на сушу. Хотя шажок этот был куда как грандиознее того, что сделал астронавт Нил Армстронг, ступая на Луну.
Глава 13
На сушу, выпучив глаза. Пармастега
Английское google в переводе на русский буквально означает «пялиться» или даже «пучить глаза». Эта привычка или, скорее, особенность укоренилась в нас с девонского периода. Ведь для того чтобы выйти на сушу, нужно было не только обрести органы воздушного дыхания, многопалые опорные конечности и подвижную шею. Освоение новой среды потребовало наличия более изощренных мозгов и наблюдательности, т. е. глаз, пригодных для бинокулярного зрения.
Во всяком случае, это можно предположить, глядя на остатки девонских существ. Измерение диаметра глазниц у живших в то время рыб и первых наземных позвоночных показало, что при переходе на сушу размер глаз у них вырос почти втрое. Ведь при этом объем обозреваемого пространства увеличивается в миллион раз. Хороший обзор не так уж важен в воде, но дает значительные преимущества в поисках добычи (или укромного места, чтобы избежать участи оной) в исключительно прозрачной воздушной среде, где видно гораздо дальше.
Поскольку все вышеназванные преобразования органов у будущих наземных форм случились еще в водоемах, можно предположить, что и бинокулярное зрение появилось до выхода на сушу.
Недавно такая переходная во всех отношения форма была найдена на Тиманском кряже благодаря усилиям Павла Александровича Безносова, знатока всевозможных палеозойских рыб, и его команды из Института геологии КНЦ УрО РАН (г. Сыктывкар). На исследования выделило грант Национальное географическое общество США. Подобные гранты поддерживают начинающих (и не очень) ученых всего мира. А те, согласно условиям, присылают письменные отчеты и фотографии в Общество, которое переправляет их в местные редакции журнала National Geographic, выходящего примерно на трех десятках языков более чем в 40 странах. Обычно ни то ни другое никого не удовлетворяет: материал скучный, а фотографии – любительского уровня. Однако на фотографиях из отчета Безносова за 2012 г. оказалось свыше сотни мелких фигурных косточек (некоторые в прижизненном сочетании), принадлежавших когда-то примерно десятку особей (рис. 13.1). Автору находки пришлось для сборов расчистить 20 м2 прежнего дна.
Рис. 13.1. Зубная кость нижней челюсти пармастеги (Parmastega aelidae), вид сбоку; длина 10 см; позднедевонская эпоха (372 млн лет); Республика Коми (П. Безносов, ИГ КНЦ УрО РАН)
При желании все это можно было распечатать на обычном принтере, вырезать по контуру и заняться увлекательной игрой в головоломку. Пазл явно складывался в крокодилоподобный череп с высоко и круто расположенными глазницами. А ведь он происходил из отложений начала позднедевонской эпохи (около 372 млн лет назад), когда столь своеобразным взглядом на мир ни одно живое существо еще похвастаться не могло! Необычное существо было почти на 10 млн лет старше ихтиостеги и акантостеги и, значит, являлось древнейшим из всех четвероногих животных – без всяких сомнений, открытие мирового уровня! Впрочем, по желанию автора сразу вести об этом событии в журнал National Geographic Россия не попали: нужно было дождаться выхода статьи в настоящем научном издании. На это ушло семь лет – конечно, не только на саму публикацию, но и на тщательное изучение каждой важной косточки. А неважных элементов в таких случаях не бывает: все-таки практически целый череп, да еще с нижней челюстью (которая обычно отваливается, увы, в прямом смысле этого слова, и попробуй ее отыскать), а также с плечевым поясом в придачу (рис. 13.2, 13.3).
Рис. 13.2. Нёбная часть черепа пармастеги, вид снизу; длина 11 см; позднедевонская эпоха (372 млн лет); Республика Коми (П. Безносов, ИГ КНЦ УрО РАН)
Рис. 13.3. «Клык» на фрагменте межчелюстной кости пармастеги, вид сбоку; высота коронки 1 см (П. Безносов, ИГ КНЦ УрО РАН)
Пармастега (Parmastega aelidae, от «парма», что на языке коми означает «холмы, поросшие тайгой» и греч. στεγη – крыша, в смысле «крыша черепа»), как назвали необычное существо, отличалась длиннорылым черепом с огромными овальными направленными вперед глазницами, выступавшими над ним. Ноздри, наоборот, располагались «ниже ватерлинии» – на обращенной вниз боковой стороне узкого вогнутого рыла. Нижняя челюсть выглядела так же, как у настоящих четвероногих, – этакой квадратной скобой, если смотреть на открытую пасть спереди, но была необычайно тонкой и хрупкой. И все же среди явных признаков настоящих четвероногих у нее проглядывали тонкие черты элпистостегалий. Так, покровные кости плечевого пояса (клейтрум и аноклейтрум) несли ребристый орнамент, как у рыб. Наоборот, ключица и межключичная кость имели сходство с таковыми у тетрапод – они были уже и более округлыми в сечении.
Обитала пармастега в приморских солоноватых лагунах, раскинувшихся в позднедевонскую эпоху на территории нынешней Республики Коми к северо-востоку от Ухты. Будучи крупным (до 1,3 м длиной) и весьма зубастым (со сдвоенными клыковидными зубами) хищником, она, вероятно, преследовала живших в тех же водоемах пластинокожих и двоякодышащих рыб. Сочетание высоко расположенных на черепе крупных глазниц с низко сидящими ноздрями предполагает, что дышала она, подобно рыбам, жабрами (об этом же свидетельствует строение нёба), но высматривала, чем поживиться, у береговой кромки. Ведь с совсем не безобидными рыбинами было проще справиться, когда те застревали в каких-нибудь мелких бочажках во время отлива. Куда безопаснее дождаться в воде, пока добыча перестанет подавать признаки жизни, а затем выбраться на берег и спокойно съесть ее. (Особенности скапулокоракоида указывают на крепление к этой кости мышц именно «ножки», а не плавника.) А можно высмотреть тушку, уже тронутую тленом, с которой начали отваливаться куски
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
