сердце. И почему меня это так заботит? Ума не приложу. Ну какая мне разница, на ком женится этот несносный злобный Лев? Хоть с помесью мартышки с крокодилом пусть сочетается узами Гименея. Тогда от чего мне так противно? Точняк, я за девочек переживаю. Ну чему их может научить эта выдра крашеная? Губы дуть, да болтать о тряпках?
– Боже, кто повязал девочкам банты? – впился мне в ухо капризный голос, похожий на звук издаваемый бабулиной бензопилой, которую она купила, чтобы распилить отцов диван. Наивная Ба думала, что снимет чары со своего заколдованного сына и она очнется от многолетнего заклятья и устроится на работу. Ха. Та, что-то я отвлеклась. – Милый, это ужасно же. Девочки похожи на вокзальных побирушек. Платьица измятые, ленты прислуга не отпарила. Ничего, когда я перееду сюда, нерасторопную челядь выставлю вон.
– А вы на кого похожи, Лелечка? – моргнула глазками Анечка. Лев Александрович напрягся, судя по тому, как заиграли его желваки. А мне стало интересно. Наивный открытый взгляд моей воспитанницы похож сейчас был на взгляд питона, усыпляющего бдительность своей жертвы.
– Я? – удивленно спросила наивная будущая мачеха, посмотрев на девочку как на мелкую букашку. – Я похожа на женщину, знающую чего хочет от жизни, малышка. И вас я научу быть настоящими женщинами.
– Да? А ба сказала, что на дешевую силиконовую шаболду в пальто из трупов. Пап, а что такое шаболда? Это та, кто знает чего хочет, да?
Боже. Главное не заржать. Я сжалась вся и закусила губу, рассматривая вытянувшуюся, насколько это конечно возможно после уколов красоты, физиономию Лелечки, явно не знающей, как реагировать на ситуацию. Анечка, открыто улыбающаяся, даже мне сейчас казалась наивным ангелочком. Но я то знаю эту вот многообещающую улыбочку, играющую на губках, похожих на бантики.
– А где пальто из трупов? – басом поинтересовалась Януська, принимая эстафету от сестры, потом почесала попу, так что чуть не оторвала оборку от платьишка, другой рукой поковыряла в носу, пукнула. Метельский налился красивой краснотой, но снова промолчал. Как бы мужика не хватил родимчик. Девочки, даже по моему скромному мнению, переигрывают. – Я бы позырила.
– Милый, может пойдем к столу? Ты же меня на ужин пригласил? – быстро взяла себя в руки гостья, даже улыбку сообразила на мордашке, больше похожую на оскал.
– Да, пожалуй, – хмыкнул Метельский, посмотрев на меня контуженным взглядом. – Люся, подготовьте девочек к ужину.
– И примите у меня шубу, – приказала Лелечка, даже не глянув в мою сторону.
– Я? – надо же, я от удивления аж на фальцет сорвалась.
– Ну а кто? Вы обслуга, получаете деньги наверное не за стояние столбом. Боже. Без женской руки в этом доме все распоясались. Я наведу тут порядок.
– А ба сказала… – снова улыбнулась Анютка, я не дала ей договорить, дернула ее за руку.
– Ольга, Люся няня, у нее в моем доме другие функции, будь любезна… – ого. А Лев то не выдержал. Рычит, и глазами сверкает. Он тут хозяин прайда. И он… Он ее не любит. Она будет просто такой же обслугой в этом доме, только чуть более статусной.
– Ничего. Не надо меня защищать. Ваша невеста права, Лев Александрович, мне не сложно, – я улыбнулась в стиле Анютки, красиво так по людоедски. – Я же обслуга. А обслуга должна обслуживать хозяев дома в котором работает. Только вот как быть с тем, что вы пока еще не хозяйка?
– Круть, – прошептала за моей спиной Януська. – Сейчас начнется битва Годзиллы с Кинг-конгом. Чур я себе пальто из трупов забираю. Люся, можно?
– Девочки, идите мыть руки, – хмыкнула я. – Простите, но мне нужно проконтролировать процесс. А шубку с вас снимет жених. Он же привык с вас снимать предметы одежды, или вы до свадьбы целибат блюдете.
– Люся, – взвыл Метельский. Черт, перегнула я похоже. Блин. Да что происходит вообще? Завчем я дразню Льва? Странный вид мазохизма. И эта чертова силиконовая долина меня бесит безмерно.
Девочек в ванной я не нашла, в столовой тоже. Они стояли в кухне, возле сотейника с ризотто, и возбужденно перешептываясь орудовали в нем ложкой. Хорошо ба не видела этого святотатства, а то она бы оторвала бесенятам бантики вместе с косичками.
– Чем заняты? – поинтересовалась я, с удовольствием наблюдая, как девочки метнулись в разные стороны, бросив свое занятие.
– Я ведь вас поймаю, и выпытаю. Между прочим бежать вам некуда. Ну, разве что в объятия будущей мамули. Кстати, про шаболду правда Ба тебя научила, или это экспромт был? – гаркнула я, отловив наконец то хаотично мечущуюся по кухне Анечку.
– Экспромт, – хлюпнула она носом, одернув оборочку, больше похожую не на красивое украшение дорогого платья, а на пожеванную тряпку. – Ба сказала по другому, нам нельзя такое повторять.
– Понятно. А где сама учительница изящной словесности?
– Она таблетки свои ищет, – из своего угла пробасила Януська. Вот тут бы мне было напрячься, но я пропустила мимо ушей самую полезную информацию из всего того дурдома, который творился вокруг меня весь этот чертов день. – А нам велела не входить в кухню под страхом смерти.
– И вы, конечно, послушались, – хмыкнула я, поправляя бантик на головке Анютки. Он у нее развязался и теперь поникши болтался, придавая девочке очень хулиганистый вид, и гольфик на правой ноге малышки собрался в гармошку. Я перевела взгляд на Януську, вздохнула. Ее платье с оторванными оборками совсем не канало для званого ужина. – Ладно, пойдемте переодеваться.
– Ага, – в один голос вздохнули близняшки как мне показалось с облегчением. Я огляделась по сторонам, ничего подозрительного не заметила и повела малышек из кухни в детскую. В конце концов, ну что они могли натворить в кухне за каких-то пять минут? Даже нам с Танькой никогда не удавалось сотворить проказу за такой короткий промежуток времени.
– Люся, ты мои таблетки не видела? – вихрем ворвалась Ба в кухню, я аж онемела от неожиданности и разжала руки, которыми держала девочек. Малышки юркими белочками, молча выскочили в коридор и исчезли из вида за секунды.
– От склероза? – хмыкнула я, не сводя глаз с растерянной бабушки. – Тебе бы уже пора их пить, если не помнишь куда положила свои лекарства.
– Капли от запора, блин. И снотворные, красненькие. Вчера оставила на тумбочке флаконы, в сегодня нет их. Все перерыла.
– Ошеломительная комбинация, Ба, задорная и интересная, – хмыкнула я. – Прости, но мне нужно переодеть паразиток. Там, наверное, папаша их уже рвет и мечет.
– Да, конечно. Что там хоть за фря вавилонская? Ризотто ей подавай, мать ее за ногу. Я как раб пахала два дня, наготовила как на свадьбу, пирогов навертела, а ей кашу рисовую. Нет, ну ты подумай. Слушай. Может и правда гинко что ли попить? Совсем все забывать стала. И ризотто…
Я не дослушала бабулино ворчание.
