вас истории. Я б тоже послушал!
Тут на кухню заходит Маша с Мироном на руках. Мальчик выкручивается и бежит к Алисе, усаживаясь на второй стул рядышком с сестрой.
– Пахнет очень вкусно, – улыбается Маша, подходя ко мне. Я легонько целую ее в нос, а дети хихикают.
– Жених и невеста, тили-тили тесто! – дразнится Алиса.
– Так, сейчас будем есть! – улыбаюсь я им. – А кто будет дразниться – не получит десерт!
– М-м-м… так нечестно! – поджимает губки Мирон. – Я люблю сладкое!
– И я! Хочу мороженое! – хлопает в ладоши Алиса, а Маша строго отвечает:
– Вы еще не выздоровели! Так что никакого мороженого! Вот как поправитесь…
– Я обязательно свожу нас всех в кафе, и мы наедимся мороженого, пока животы не начнут трещать!
– Трещать? Как у волка из «Красной Шапочки»? – хохочет Мирон. У него на щеках играют ямочки, а я так и застываю с лопаткой в руках. Мне кажется или я вижу себя в детстве? Словно в зеркало гляжусь!
– Что-то случилось? – Маша прикасается к моей руке, с нежностью глядя мне в глаза.
– А? Что? Нет-нет… Немного задумался! – невпопад отвечаю я и отворачиваюсь к сковороде.
Нет, я точно схожу с ума. Разве такое вообще возможно?
Алиса – вылитая Маша. Те же повадки, характер и смех. Но Мирон… Он будто маленькая копия меня.
Вскоре блинчики готовы, и я достаю творог, варенье и сгущенное молоко. Расставив все на столе, наливаю детям чай, а нам с Машей по чашке кофе. Девушка с благодарностью принимает напиток, и на несколько минут за столом воцаряется молчание.
– Очень вкусно, Егор! – хвалит мои блинчики Маша. У нее на щеке остался след от варенья, и мне безумно хочется слизать его с нежной кожи, закончив это дело долгим поцелуем, но при детях я не позволяю себе это сделать.
– Я рад, что тебе нравится. – Вытираю пальцем ее щеку и, облизывая его, вижу, как Маша краснеет. Даже после такой ночи она все еще меня стесняется. Ну что за невероятная девушка?
– И нам нравится! – хором говорят дети.
– Ну, тогда время десерта.
Достаюиз холодильника разные фрукты, которые купил еще вчера. Тут чего только нет!
– Надеюсь у вас нет аллергии? А то я набрал всего, что видел. Из знакомого только бананы и апельсины.
– Нет, Егор, все хорошо. У них аллергия только на помидоры, представляешь? Вот такой сюрприз! Ни на что нет, а на помидоры почему-то сыпет. – Маша пожимает плечами, а задумчиво тяну:
– У меня тоже. Именно на помидоры…
– Да? Вот так совпадение! – восклицает Маша, не замечая моего шока, а потом добавляет: – Ну что, ты готовил, а я мою посуду?
Целый день мы проводим вместе. И этот день я запомню на всю жизнь как самый счастливый. Мы играем, разговариваем и веселимся, а когда дети засыпают, я подхватываю Машу на руки и уношу к себе, чтобы насладиться ее близостью сполна. Знаю, что мне все равно будет мало, но я снова и снова сливаюсь с ней в танце наших тел, надеясь, что эта ночь не закончится никогда.
Глава 17
Мария
Я просыпаюсь в теплых объятиях Егора. Он сопит, крепко прижимая меня к себе, а я обвожу взглядом его прекрасное лицо.
Какой же он красивый… А еще невероятно добрый, чуткий. Таких, как он, кажется, вообще не бывает. Бросаю взгляд в окно и понимаю, что уже утро. Скоро проснутся дети, а мы тут в таком неприглядном виде…
– Пора вставать… – лениво тяну я, поглаживая голую грудь мужчины.
Егор тихо смеется, не открывая глаз. Потягивается и шепчет:
– Полежи еще, я приготовлю завтрак! – Он игриво целует меня в нос и хитро добавляет: – Хотя до того, как дети встанут, у нас есть еще часик. Может, ну его, этот завтрак?
Не дождавшись ответа, он накрывает меня своим телом, и я чувствую, как снова внутри все загорается от желания. Еще один разочек… Но мой желудок издает звук умирающего кита, а мне становится жутко неловко.
– Ох, кажется, не ну его! Пошел готовить! – Егор слезает и, подмигивая мне, удаляется на кухню, предварительно нацепив на себя одежду. Улыбаюсь ему вслед, не веря в свое счастье. Неужели я действительно чем-то могла привлечь такого мужчину?
Решаю тоже не отлеживаться и, одевшись, шагаю в комнату к детям.
– Алиса, Мирон, пора вставать, – ласково шепчу я, присев на краешек кровати. Не то чтобы мне нужно было их поднимать, но уже почти обед, а они еще не пили лекарство.
– Ну, ма-а-ам, еще пять минут! – тянет Мирон и зарывается в одеяло. Алиса же мигом подскакивает и усаживается у меня на коленях, ручонками обняв за шею.
– Ма-а-а-амочка! Доблое утло!
– И тебе доброе, крошка! Как спалось? – Целую дочку в макушку, а та жмется и хихикает:
– Отлично! Мне снилось тако-о-ое! Но тебе я потом расскажу, сначала расскажу дяде Егору. А где он?
Вспоминаю мужчину, и краска заливает мое лицо. Неужели я так сильно влюбилась, что при любом упоминании его имени буду краснеть, словно девочка?
– Он на кухне, готовит завтрак. Ты куда? – кричу я, но Алиса уже бежит вниз.
Что ж, Егору так Егору. Не скажу, что мне неприятно это. Наоборот – я очень рада, что у них так быстро нашелся общий язык.
Мы с Мироном не спеша собираемся, одеваемся и чистим зубы. Он всегда был спокойнее Алисы, но при этом прекрасно ее дополнял. Гасил некоторые необдуманные порывы сестры, в то время как она придавала ему уверенности в общении со сверстниками.
Мы с сыном заходим на кухню, в то время как Алиса с Егором что-то весело обсуждают. Мирон выкручивается и бежит к Алисе, усаживаясь на второй стул рядышком с сестрой.
– Пахнет очень вкусно! – улыбаюсь я, подходя к Егору. Я буквально таю от его вида. От того, как сексуально облегает черная футболка его широкие плечи. От того, как сидит на нем передник. Егор легонько целует меня в нос, а дети хихикают.
– Жених и невеста, тили-тили тесто! – дразнится Алиса.
– Так, сейчас будем есть! – улыбается Егор. – А кто будет дразниться – не получит десерт!
– М-м-м… так нечестно! – поджимает губки Мирон. – Я люблю сладкое!
– И я! Хочу мороженое! – хлопает в ладоши Алиса, а я поворачиваюсь к дочке и строго говорю:
– Вы еще не выздоровели! Так что никакого мороженого! Вот как поправитесь…
– Я обязательно свожу нас всех в кафе, и мы наедимся мороженого, пока животы не начнут трещать!
– Трещать? Как у волка из «Красной Шапочки»? – хохочет Мирон. Я улыбаюсь в ответ сыну. До чего смышлёный и интересный малыш. Перевожу взгляд на Егора и вижу, что его лицо застыло в изумлении. Вряд ли же это из-за слов о Красной Шапочке.
– Что-то случилось? –
