с тобой.
Только улыбнулся в ответ. То, что я показал раньше — это мелочь. Если бы я показал всю свою силу, бедная девчонка могла упасть в обморок.
— Ты домой возвращаешься? — спросил я. Эйцу произвела на меня хорошее впечатление. Хотя она была деревенской девчонкой, в ней было упорство, которое восхищало.
Эйцу, наконец, перестала нервничать, увидев, насколько мы дружелюбны.
Она кивнула и улыбнулась:
— Да, я живу в деревне Харунояма. А вы на каникулы приехали?
— Деревня Харунояма⁈ — глаза Маюми загорелись. Она была приятно удивлена. — Так ты моя односельчанка!
Эйцу застыла от удивления:
— Старшая Сестра, ты тоже из Харуноямы?
— Да, я жила там, когда была маленькой, но потом переехала в Токио на учёбу и работу. Это первый раз за десять лет, когда я возвращаюсь домой. Вот это да, действительно судьба! — радостно ответила Маюми.
Эйцу тоже оживилась:
— С какой ты стороны? Я живу на юге деревни, а ты?
Маюми слегка погрустнела:
— О, ты с юга, а я с севера. Думаю, ты не знаешь мою семью. Наверное, ты была совсем маленькой, когда я уехала. Но нас разделяет всего лишь горная вершина. Мы можем увидеться, когда вернёмся.
Встреча с односельчанкой была настоящим счастьем для них обеих. У них оказалось много тем для бесконечных разговоров.
Настроение Маюми передалось и мне — я тоже начал улыбаться.
Можно только представить, как волнительно для Маюми вернуться домой. В родной деревне она провела своё детство, и у неё осталось много приятных воспоминаний. Маюми не была в деревне Харунояма уже много лет. Поэтому сразу начала расспрашивать обо всех изменениях. Пока мы разговаривали, не заметили, как пролетел час.
Выяснилось, что Эйцу даже не закончила школу. Она бросила её, чтобы помогать семье продавать овощи в городе. Сначала она ездила с матерью, но с прошлого года тащила это дело на себе.
Постепенно, чем больше мы общались, тем естественнее Эйцу начала называть нас «Старший брат Синдзиро» и «Старшая сестра Маюми».
Когда Эйцу охрипла и ей горло пересохло, Маюми заметила, что они слишком долго разговаривают. Она извинилась и протянула ей бутылку минеральной воды.
Видя, как Эйцу пьет воду, Маюми почувствовала к ней материнскую привязанность:
— Ты действительно смелая. В такой опасной ситуации другие мужчины побоялись, а ты схватила шест и пошла в бой. Это твоя мать тебя научила?
Лицо Эйцу потемнело. Она сильнее сжала крышку от бутылки и покачала головой.
В её глазах читалась боль, когда она сказала:
— Я… Как только вижу таких людей, меня трясет от злости. Я их ненавижу так сильно, что хочу, чтобы они умерли…
Она говорила честно, и каждое слово отражало её тяжёлое прошлое.
Я нахмурился и спросил:
— Значит, в прошлом ты…
Но Маюми перебила меня, прежде чем я закончил.
— Что ты такое говоришь⁈ Как ты можешь задавать такие вопросы⁈ — возмущённо воскликнула она. Взяла Эйцу за руку и добавила. — Не переживай, если не хочешь об этом говорить, просто забудь, что я спрашивала.
Эйцу натянуто улыбнулась, благодарно глядя на Маюми.
— Старшая сестра Маюми, не вини старшего брата. Всё в порядке, никто надо мной не издевался.
Маюми облегчённо вздохнула и улыбнулась.
— Ты меня напугала! Если бы это оказалось правдой.
Эйцу погрустнела и тихо сказала:
— Это была моя мать.
— Что⁈ — Маюми, только что улыбавшаяся, теперь была ошеломлена. Я тоже немного удивился.
Эйцу продолжила, грустно, но спокойно:
— Это было давно. Моя мама попала на этот поезд, и тогда над ней издевались такие же люди. Потом… я родилась.
Эйцу говорила об этом так, словно это несчастье её больше не касалось.
Маюми не смогла сдержать слёз, обняла Эйцу и сказала:
— Тебе и твоей матери пришлось непросто.
— С тех пор, как я появилась на свет, мама не могла выйти замуж, даже поссорилась с бабушкой. Она одна меня вырастила, и я чувствую, что подвела её, — Эйцу начала плакать, её слёзы текли по щекам. — Когда я была младше, мама возила меня в город продавать наши овощи. Но каждый раз, когда она садилась в этот поезд, её мучили воспоминания о прошлом. Она почти не спала по ночам, плакала под одеялом, чтобы я не слышала… Вот почему я стала ходить на рынок одна. Пусть мы продаем меньше, зато ей будет легче…
Почувствовал, что воздух в вагоне стал слишком тяжёлым. Приоткрыл окно, впустил немного свежего воздуха, чтобы стало легче дышать.
История жизни Эйцу заставила Маюми задуматься о собственном прошлом. Мы все погрузились в свои мысли и молчали до самой станции. Остановка была совсем заброшенной, с одной маленькой комнатой, где старик продавал билеты. Да и без него тут мало что изменилось бы.
Маюми взяла Эйцу за руку, и мы вместе направились к автобусной остановке в деревню Харунояма.
По правде говоря, если бы Эйцу не встретила нас, она бы пошла домой пешком. Проезд на автобусе стоил очень дешево. Но эти деньги Эйцу зарабатывала своим трудом и жалко было тратить на проезд.
Было уже поздно. Небо потемнело, вот-вот должна начаться гроза. От этого маленький город казался ещё более пустым.
Несмотря на наступающую ночь, Маюми не хотела оставаться здесь. Она уже позвонила и предупредила мать, что приедет сегодня вечером. Мы перекусили уличной едой, а потом Эйцу отвела нас к автобусной остановке рядом с полем.
Эйцу явно нервничала, она ходила туда-сюда, ожидая автобус, и в конце концов не выдержала:
— Старшая сестра Маюми, мне лучше вернуться пешком. Вы уже угостили меня ужином. Я не могу позволить вам оплатить ещё и мой проезд на автобусе.
Поездка стоила всего пятьсот йен, для жителей Токио это мелочь. Но для неё это было слишком большим одолжением.
Маюми притворилась обиженной:
— Тебе не нравится ехать с нами?
— Нет, дело не в этом. Просто мне трудно принять такую доброту, — мягко ответила Эйцу.
Маюми не удержалась и погладила её по щеке:
— О, посмотри на себя, ты
