преклонения и трепета. Трепета передо мной, разумеется.
Кто бы сейчас заикнулся, что трепет распространяется не только на меня, расцарапала бы информатору физиономию.
Закат потонул за горами, и луна вымостила на море светлую тропу. В таинственной тьме насаждений шептались деревья, освещённые дорожки наводнялись посетителями, а аттракционы манили разноцветьем иллюминации. В туристический сезон они работали почти без перерыва.
Когда мы поравнялись с колесом обозрения, я поправила галстук и заявила, что не боюсь высоты, поэтому собираюсь прокатиться в открытой кабинке.
— А ты боишься? — приблизившись к Сио Лантию, коварно спросила я.
— Да что ты! Если б и боялся, то с тобой ничего не страшно, — опрометчиво выдал мой друг.
Глава 16. Чего ты боишься?
Над Мережем простиралась летняя ночь. Чарующе сияли россыпи звёзд, горела луна, трепетали пальмы близ моря.
Сио Лантий тоже трепетал. Увы, не из-за меня.
Мы сели в открытую кабинку, пристегнулись ремнями безопасности, и наша гондола, покачиваясь на ветерке, поплыла ввысь. А Сио Лантий, мой бесстрашный товарищ, почему-то смотрел ровно в противоположном направлении: на свои ботинки, на яркие пятна фонарей под ногами, на полосатые навесы палаток и унавоженные голубями крыши билетных будок.
Он кусал губу и явно ощущал себя не в своей тарелке. Надо бы его пощадить, да поздно. Придётся нам сделать круг.
Чтобы соблюсти пропорцию и добавить нашей паре симметрии, я тоже покусала губу и глянула на свои туфли с удобной колодкой на низком ходу. Замечательные туфли. Выменяла у того-кто-живёт-за-забором на очередную ненужную рухлядь. Что мне, спрашивается, помешало точно так же обзавестись новым костюмом взамен на тряпки Ли Фания Орла? Зря только деньги потратила.
Сио Лантий первым прервал затянувшееся молчание. Уловил мою досаду, чуткий какой.
— Жалеешь о чём-то?
— Только о том, что раньше с тобой не познакомилась, — слукавила я.
Наши взгляды встретились.
— Аналогично, — вздохнул тот. — Но вот что интересно: у меня ощущение, что я тебя сто лет знаю. Бывает же такое…
Я кивнула и улыбнулась краем губ.
Звучание его голоса ласкало слух. Ветер ласкал волосы. Этот вечер был насыщен лаской, как подобает нормальным курортным вечерам. И казалось, я вот-вот наконец-то расцвету.
Жить на курорте, но никогда не отдыхать. Как вам такое? Жить на курорте — и день ото дня испытывать нехватку денежных средств, нехватку времени, нехватку элементарных сил, чтобы радоваться обыденным чудесам. Чтобы замечать…
Заморозка чувств — своего рода проклятье для большинства жителей прибрежных регионов. Море вроде бы рядом, но до него не дотянуться. Праздничный флёр витает в воздухе, но на тебе словно противогаз, и дышишь ты каким-то не тем воздухом. Твою дыхательную смесь составляют раздражение и усталость. И сытый хохот туристов за спиной кажется тебе жестокой насмешкой.
Лучшее лекарство в таких случаях — глаза. Его глаза. Серые с синим. Цвета штормовой волны. Смотри в них пристально, смотри неутомимо. Тогда, может, появится шанс, что ты отпечатаешься на сетчатке. Что ты хоть где-нибудь в этом мире отпечатаешься. Смотри — и теряй себя. Теряй ту прежнюю себя, которая замучена проблемами, которая всё никак не выберется из трясины и не расправит крылья…
Ох, стоять, Нойта! Стоять, каламараки тебя раздери! Ты же сейчас в патетику ударишься! А нет, уже ударилась. Снимите меня, кто-нибудь, с этого проклятого колеса!
Впрочем, может, ещё покатаемся и взаимный гипноз попрактикуем? Что ни говори, а терапевтический эффект от такого сближения вне всяких похвал.
Противогаз? Больше никакого.
Чувства? Разморожены.
Пляжное настроение? Идентифицировано.
Нойта Сарс была готова пуститься во все тяжкие.
Мне захотелось мороженое, воздушный шарик и фото на память.
Также неплохо было бы заполучить романтический поцелуй под луной, но это уже как карта ляжет.
Здесь заплесневелые блюстители нравственности и чтецы морали наверняка погрозят пальчиком: на первом свидании ни-ни! Но если Сио Лантий утверждает, что знает меня сто лет, то к кадаврам свинорылым условности, правда?
Однако, когда парень сошёл с колеса обозрения, я поняла, что мне не светит ни поцелуй, ни шарик, ни мороженое, не говоря уже о памятных фотоснимках.
Его шатало и мутило. Он попросил меня подождать у ларька с безделушками, сам сиганул куда-то в кусты, и я стала подозревать, что он поддерживал со мной зрительный контакт исключительно от безысходности. Вниз глянешь — голова кругом идёт, прямо глянешь — съедобные розы наружу просятся, наверх глянешь — душа из тела рвётся. Глаза Нойты — способ избежать несчастного случая, только и всего.
Сио Лантий вышел из кустов потрясённым до основания. Он держался за живот, лихорадочно блестел зрачками и был весь вспотевший.
— Мне надо выпить, — пробормотал он. — Ты случайно не захватила свою чашку?
Я слабо представляла, чем может помочь пустая лесная кружка. Не проще ли заказать напиток в том же киоске или опустить монету в автомат? Нужен кипяток? Бутилированная вода? Физиологический раствор? Ох, приятель, не хватало только откачивать тебя. Следовало напрямую мне сказать, что у тебя боязнь высоты. Зачем было храбриться?
Я позволила ему опереться на себя, и мы кое-как доковыляли до фонтана, который шумел неподалёку. Сесть на бордюр было не худшей из идей. Прохладные брызги усеяли наши спины, и от этого сделалось полегче. По крайней мере, лицо Сио Лантия перестало напоминать посеревшую восковую маску.
— Доставай её, — взмолился он.
И я расстегнула рюкзак, чтобы вынуть лесную кружку. Она была абсолютно, девственно пуста. Но стоило утвердить её на бордюре, и она моментально наполнилась травяным настоем.
— Что за чудеса? — изумилась я. — Ты ведь в свою ничего не лил.
— Сейчас не лил, — хрипло отозвался мой друг. — Зато накануне было дело.
— То есть она наполняется, только если поставить её на устойчивой горизонтальной поверхности, — резюмировала я. — Хорошая опция. Волшебный сервис с заботой о потребителе.
Сио Лантий пропустил моё острословие мимо ушей. Он схватил кружку, поднёс её ко рту и в три глотка прикончил настой.
Я развязала галстук, скатала его в рулон и спрятала в карман пиджака. Меня обуревали сожаления.
— Ты извини, что на колесо тебя потащила.
— Это ты извини. Надо было сразу в своих фобиях признаваться, а не строить из себя героя, — покаянно изрёк Сио Лантий, утирая губы тыльной стороной ладони. — Теперь мне гораздо лучше. Настои, что я готовлю, помогают гасить приступы панических атак.
— Ого! — поразилась я.
— Ага! — передразнил он, улыбаясь так лучисто и широко, словно только что обо всём соврал.
Но нет, парень меня не разыгрывал. Подперев подбородок, он тяжко вздохнул и уставился на дерево, увешанное птичьими кормушками.
— Это началось, когда отец закатил жуткий
