Хоть бы Ларинин раскопал что-нибудь в архивах! В милиции должно было храниться дело этого ублюдка. Он явно сидел, о чем красноречиво свидетельствовало татуированное тело. Если они узнают, к какой банде он принадлежал, можно будет отловить несколько его дружков и хорошенько их расспросить. Конечно, воры не станут сразу колоться, учитывая, что по воровским законам сотрудничество с советской властью карается. Кроме того, в среде блатных не приветствовалось, если кто-то из воров начинал работать. Работа могла быть оправдана, только если она помогала совершать преступления.
Королев растерянно почесал голову. Как гончая охотится в поле за кроликами, так он бегал за версиями, которые плодились и разлетались в стороны прямо у него на глазах. А что там Грегорин говорил о монашке? Что она была одной из возможных кандидатов. Что это значит? Что по Москве ходит еще один американец или американка с той же миссией? Что они вообще замыслили, эти американцы?
— Алексей Дмитриевич, — прервал его мрачные мысли Семенов.
— Да? — едва сдержал раздражение Королев.
— А он настоящий человек, правда? Старостин. Еще и пообещал дать два билета на матч с армейцами. Мы же пойдем? Это будет большая игра.
— Не вижу причин не пойти. Все равно, похоже, наше расследование зашло в тупик.
— Не надо так, Алексей Дмитриевич. В первый день моей работы здесь вы сами говорили, что, если дело зашло в тупик, нужно вернуться в начало и заново все прокрутить. По ягодке в корзинку, и корзинка наполнится… У нас ведь есть кое-какие зацепки.
— Да, надо кое-что перепроверить и подсобирать ягоды.
Королев постарался вложить в свой голос как можно больше уверенности. Они ехали по Охотному ряду и сейчас как раз поворачивали на Театральную площадь. Впереди показалось здание гостиницы «Метрополь». И тут Королев вспомнил, что Грегорин советовал ему встретиться с этим американцем, Шварцем.
— Ну-ка, притормози, Ваня. Дальше я пройдусь пешком. Мне нужно кое с кем повидаться.
Семенов остановил машину и по виду капитана понял, что у того появилась новая зацепка.
— Ягодка, Алексей Дмитриевич?
— Возможно. Посмотрим. Начинай работать по автомобилям, Ваня. Во всем городе наберется лишь десятка два частных машин, так что тебе придется проверить еще заводы, тресты, министерства. Постарайся узнать, у кого был доступ к машине этой ночью. Это все равно что искать иголку в стоге сена, но мы не должны упускать этот шанс. Да, кстати, не забудь отвезти пачку из-под папирос к судмедэкспертам.
Пусть парень держится подальше от «Метрополя», кишащего иностранцами, спекулянтами и подобной швалью. Так у него будет меньше шансов попасть на глаза энкавэдэшникам.
Глава 10
Здание гостиницы «Метрополь» было не самым высоким на Театральной площади, всего шесть этажей. Но оно находилось в самом выгодном месте — напротив Большого театра, на другом конце площади, и в пасмурные дни, как этот, манило прохожих приветливым светом окон. В архитектуре сооружения причудливым образом сочетались элементы двух стилей — ар-деко и русского. В очертаниях гостиничного комплекса прослеживалась классическая элегантность, характерная для построек конца девятнадцатого — начала двадцатого века.
Диссонируя с величественным великолепием здания, на пятом этаже гостиницы висел огромный лозунг «ТОЛЬКО ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА МОЖЕТ ОСВОБОДИТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ОТ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО ЯРМА!». И подпись: «В. И. Ленин».
Этот лозунг показался Королеву несколько недружественным, если учесть тот факт, что в «Метрополе» всегда останавливались важные персоны из-за рубежа, именитые западные ученые, большинство из которых наверняка были ярыми поборниками этого самого капитализма и вряд ли поддерживали идею диктатуры пролетариата. Однако нравилось это западным капиталистам или нет, любой простой советский человек мог зайти в «Метрополь» и заказать себе кружку пива. Ведь несмотря на внутреннее великолепие и роскошное убранство, эта гостиница принадлежала государству, а государство — это народ.
Воодушевленный этой мыслью, Королев зашел в холл гостиницы, помня, что с иностранцами всегда соседствует опасность. Обычные советские люди обходили «Метрополь» стороной. Его завсегдатаями были аппаратчики, партийные кадры, известные артисты и прочая культурно-политическая элита. Гостиница, возможно, и принадлежала народу, но народ не был настолько безумен, чтобы ходить туда.
Королев кивнул швейцару и показал ему свое удостоверение.
— Московский уголовный розыск. Я веду расследование. Где тут у вас главный?
На швейцаре была униформа с таким количеством золотой тесьмы, что ему мог бы позавидовать любой царский генерал. Солидная черная борода, волосок к волоску, лежала на его груди, будто поддерживаемая снизу невидимой проволокой. Швейцар взял документ, какое-то время внимательно его рассматривал, а потом улыбнулся Королеву совсем по-простому.
— Поднимайтесь по лестнице, а там спрос´ите, товарищ. Администратор за стойкой — тот, кто вам нужен. Его зовут Николай Владимирович. Не пугайтесь его, он нормальный человек.
Холл гостиницы было огромным, с зеркалами и картинами вдоль стен. Все сияло позолотой, по краям небесно-голубого потолка были нарисованы облака. Королев до этого никогда не бывал в «Метрополе», поэтому великолепие внутреннего убранства настолько поразило его, что он остановился и долго осматривался, как деревенский парень, впервые попавший в столицу. Но самое большое впечатление на него произвел бассейн посреди вестибюля, в котором плавали девушки с неестественно красными губами в украшенных драгоценными камнями шапочках и облегающих черных купальниках. Они исполняли какой-то танец, то и дело синхронно выныривая или выбрасывая ноги из воды. Королев инстинктивно снял фуражку в знак уважения, хотя пловчихи не обращали на него никакого внимания и смотрели вверх, на огромную люстру. Королев покраснел, но тут же взял себя в руки и направился к обшитой дубом регистрационной стойке, решив, что эти крысы иностранцы, похоже, платят за подобное бешеные деньги. Его уже ожидал молодой человек приятной наружности и в смокинге. Со своими набриолиненными волосами и гладко выбритыми скулами он походил на кинозвезду, и от одного его лощеного вида у любого нормального мужчины возникало желание врезать ему хорошенько. Королев положил удостоверение на стойку.
— Я хотел бы задать несколько вопросов администратору. Мне нужен Николай Владимирович.
Молодой человек взглянул на фотографию в документе. «Наверняка капиталистические дамы обожают этого малого», — подумал Королев и почувствовал, что этот юноша становится ему все более и более неприятен, даже противен. И если он пролетарий, тогда Королев — китайский мандарин.
— Да, конечно, товарищ. Сейчас приглашу его. Пожалуйста, присаживайтесь у фонтана. Он скоро к вам подойдет.
«Кинозвезда» указал на обшитые красным бархатом кресла, возле которых журчала вода. Королев занял одно из них — под статуей полуобнаженной позолоченной нимфы с красной звездой в руках. Он попытался вести себя естественно, но тут почувствовал, что от его валенок идет пикантный аромат, напоминавший запах взмыленной лошади. Он посмотрел вниз и увидел, как вокруг ног на мраморном полу растекается мокрое грязное пятно. «Хорошо, что не желтого цвета», — подумал он, и ему стало совсем уж неловко.
