провела одной руке по второй, прогоняя мурашки.
Мы вышли на улицу, в сумерки, я слегка напряглась, увидев толпу суровых лиц перед входом, но он притянул меня к себе и широко улыбнулся, сказав громко:
— Господа! Добро пожаловать на торжественное открытие! Очень надеюсь, что это местечко прогорит, но все зависит от вас. Кстати, бар платный, — протянул руку в сторону, Николай вложил в неё позолоченные ножницы размером с дирижабль, Миронов всучил их мне и слегка подтолкнул к красной ленте.
— Режь, Нинель, — сказали из толпы, — по живому.
Послышались смешки, я нашла говорливого взглядом и посмотрела с укором, а он нахально подмигнул в ответ. Вырезала кусок ленты под цвет своего платья и отдала вместе с ножницами Миронову, который просто отшвырнул все в сторону и повёл меня обратно.
Постепенно зал начал заполняться людьми, оружие расхватали минут за пять, половина из собравшихся ухмылялась, другая выглядела крайне недовольно, кто-то снял с вешалки джинсы и пробубнил:
— Суки. Мои любимые, — и пошёл с ними на выход, но был остановлен у дверей. — Серьезно?! — взвился, а парень у входа пожал плечами и кивнул на сборщика подати.
Миша наслаждался спектаклем, стоя чуть сбоку с бокалом шампанского, и по-хозяйски обнимал меня. Я молча таращилась, то и дело встречаясь с кем-нибудь взглядом, постепенно интерес к происходящему у толпы угасал, одни начали уходить, другие — все больше таращиться на нас, Миша подтянулся, явно собираясь выступить с прощальной речью, но дверь вновь открылась и неспешной походкой вошел тот самый мужчина, что в клубе назвал меня воровкой. Встал на входе, обвёл взглядом помещение, как будто оно пустовало, а присутствующие замерли.
Миронов мельком взглянул на запястье, слегка удивился, обнаружив на нем свои же часы, я едва заметно ухмыльнулась, отвлеклась на секунду, а когда подняла взгляд увидела, что Антиквар приблизился и неотрывно смотрит на меня. По телу прошёл неприятный холод, я повела плечами, а Миша пододвинулся ближе, теснее прижимая меня к себе.
— Есть что-нибудь для меня? — спросил Антиквар у него, но продолжил смотреть на меня.
— Здесь — нет, — ответил он вкрадчиво.
— Иногда можно обнаружить что-то совершенно внезапно. То, что должно было принадлежать тебе с момента появления в этом мире. То, что на заре существования имело одну ценность, но со временем изменило ее, как и своё предназначение. Время циклично, мой друг. Но в каждом цикле есть мгновенье, когда оно бесконечно, — я чуть не прыснула от такого заявления и вышла из транса. Если первая часть речи была больше похожа на скрытую угрозу, то сейчас мужик просто заговаривается или пытается заговорить зубы нам. Оказалось, ни то, ни другое, потому что он продолжил: — И если поймать этот момент, если знать как, оно остановиться и тогда, как известно, можно жить вечно.
Он развернулся и неспешно пошёл к выходу, а я повернулась к Мише и состроила рожицу:
— Чокнутый.
Он улыбнулся, но тут же вновь принял серьезно-грозно-надменный вид, только взгляд выражал немой укор. Я оглядела зал и обнаружила от силы пять человек, среди которых был Николай, двое из машины и двое из дома и широко улыбнулась.
— Тебе повезло, — шикнул мне на ухо. — Это хмырь распугал всех клиентов, — а потом объявил: — По домам!
Присутствующие залпом допили содержимое бокалов, быстро собрали развешенные вещи, оставшиеся практически нетронутыми и служащие скорее декорацией, затолкали их в освободившиеся коробки и вышли, оставив нас вдвоём в ярко освещённом и абсолютно пустом помещении.
Миша неторопливо дошёл до двери, закрыл ее на ключ, окинул взглядом окна, удостоверившись, что жалюзи все ещё опущены, и вернулся ко мне, подведя к самому центру комнаты, где на полу был выложен причудливый орнамент. Обнял одной рукой и хмыкнул:
— Ревнуешь, значит?
— Это ты велел ему так сказать, да? — вздохнула в ответ.
— Нет, — поморщился Миша. — Чистой воды самодеятельность и я ещё не придумал, чем ему ответить поинтереснее. Но твоя реакция мне понравилась. А знаешь, что понравилось больше всего? — в его голосе был металл, я хотела слегка отстраниться, но он не позволил. Уставился в глаза, метая молнии, и явно ждал встречный вопрос.
— Что? — пискнула в ответ.
— Что ты переспросила у меня! — рявкнул мне в лицо, а я зажмурилась. — Это же так просто! Миша, какого хрена?! Миша, что за баба?! Миша, как прошёл твой день?! Миша, ты не возражаешь, если я с полуголыми сиськами буду разносить пьяным мужикам алкоголь в хрустальных бокалах?!
— Миша, можно в туалет? — спросила со вздохом. — Ты так кричишь, мне вдруг резко захотелось.
— Иди, — буркнул недовольно и отпустил меня.
Я кинулась в уборную, куда в самом деле хотелось уже довольно давно, а когда вернулась, обнаружила его лежащим на полу с раскинутыми руками. Пристроилась сверху, он тут же сомкнул на мне руки и вздохнул:
— Сам виноват. Надо было позвонить и сказать, что все в порядке, ты бы не притащилась и не надумала всякого, — я не стала его переубеждать и говорить, что мой телефон сел так давно, что я забыла, как он звонит, а он спросил: — Как тебе представление?
— Драма и комедия в одном флаконе, — фыркнула, повеселев. — А могут ещё сильнее разозлиться?
— Думаешь, а не прострелят ли мне башку?
— Я больше думала о своей, — вновь состроила рожицу, а он фыркнул. — Тебя резона нет убивать, они твои постоянные клиенты и вряд ли захотят это менять. А вот подгадить — за милую душу.
— Ты единственная женщина, с которой я появился на публике за последние… лет семь. Плюс то сопливое видео. Если тебя хоть пальцем тронут, я их всех перестреляю к чертовой матери и, уверен, они это уже поняли. А кто не понял — разъяснит Колян, у него спецзадание.
— То есть… — промямлила, отведя взгляд, а он хмыкнул:
— То есть, к утру каждая шавка в городе будет знать, что ты моя. И если кто-нибудь рискнёт подойти ближе, чем на полметра, сначала окажется без порток, а потом, если рискнёт вновь — в ближайшей канаве. Что-то не устраивает? Помимо внутреннего протеста из-за того, что я назвал тебя своей. Это не принуждение, просто действовать нужно было быстро.
— Я подумаю, — ответила жеманно, а он сурово нахмурился. —
