тоже, только в моей голове.
— Я бы не торопился с выводами, — не согласился Василий.
— А я и не торопилась. Уже скоро восемь лет будет, как накрывает меня.
Кот, застыв на месте, продолжал мотать хвостом, словно обдумывая сверхважную информацию.
— Восемь лет, говоришь?
Я только кивнула. Дожила, жалуюсь галлюцинации на свои глюки. Реверсивный психоз…
— Это не галлюцинации, — решительно, словно принял неизвестное мне решение, произнес кот. — Ты не обычный человек.
— Конечно же, необычный! Ненормальный я человек! — осмотрелась куда бы грохнуться и зареветь позатяжнее и погромче. Чтобы совсем бедную себя жалко стало.
— Расскажи мне все, Василина! Ничего не упуская, — голос Василия изменился. Погрубел.
И я рассказала все, что смогла вспомнить. Замолчала, когда рассвет окрасил комнату розовым.
Неожиданно я снова почувствовала себя живой. И холодной. Замерзшей до стука зубов, до дрожи в теле. Опомнившись, встала и, выцепив взглядом чайник, схватила его и поставила на газ. Бутерброды делать не из чего, да и есть не хочется, а вот обжигающе горячий чай будет в самый раз!
Еще полчаса и, выпив третью чашку чая, снова ощутила тепло в теле, а руки не тряслись от холода в безумной пляске.
— А здесь, между прочим, жарища, — не удержался от констатации факта пушистый глюк.
Ничем, кроме злобного взгляда, ответить я не смогла.
— Давай, приходи поскорее в себя. Я тебе все объясню.
— Я уже в себе! — и добавила со вздохом: — Как никогда раньше.
Кот несогласно покачал головой:
— Только не сейчас. Вот отоспишься, еще день поработаешь. Потом и поговорим.
И пушистый хвост, показывая, что разговор окончен, снова скрылся в стене.
Как ни странно, выговорившись и напившись горячего чая, я почувствовала себя намного лучше. Мне даже на мгновение показалось, что мир ни разу никуда не рухнул сегодня ночью и что все идет по плану.
Заставив себя задвинуть последние тревоги подальше, с мыслью, что скоро это все закончится, я уснула.
Или нет?
Пустой эскалатор вез меня вниз, на станцию. Уцепившись в перила, я стояла на металлической ступеньке и не могла сдвинуться ни на шаг.
Я не хочу в метро. Мне не надо в метро! Мне хотелось кричать во весь голос. А еще хотелось вернуться назад, на поверхность.
Но другой эскалатор тоже работал на спуск. Я судорожно перевела взгляд на лестницу. Ступеней не было. Их покрывал темный мрак. Густой клубящийся мрак.
Отлично! Просто зашибись!
Поезда тоже шли только в одном направлении. Из центра к окраинам. Вторую линию тоже покрывала пугающая вязкая темнота.
Ноги сами занесли меня в абсолютно пустой вагон. Никто больше не смотрел на мою прическу, потекшую тушь, порванную одежду. Только охранница пристально наблюдала за поездом поверх очков, пока состав не скрылся в тоннеле.
Безвольной тряпкой я упала на сидение, соображая, что делать дальше. Внезапно без единой остановки поезд вынырнул на конечную станцию. Как раз на ту самую, рядом с лечебницей.
Я продолжала упрямо сидеть в ожидании, когда поезд пойдет назад.
— Поезд дальше не идет! — прошипел голос из динамиков. — Конечная!
Я судорожно оглянулась. Что значит не идет! Есть же маршрут! Сейчас отдохнет машинист во время положенного ему перерыва и снова поедет по маршруту как миленький!
— Поезд дальше не идет! — снова затрещало в динамиках.
Вот заладил! И уселась поудобнее.
Заскрежетала дверь, свет потускнел. Воздух стал густым и вязким. Такой и не вдохнуть как следует, полной грудью. Что за чертовщина?!
Лениво подняла голову, и сердце затряслось в предчувствии беды. Ко мне приближались две громадные, заслоняющие собой пространство, безликие тени.
Не догадалась, просто почувствовала — надо бежать. Ближайший выход недоступен. Тени уже перекрыли его.
Вскочив, с небывалой для себя прытью я метнулась в противоположный конец вагона, прося всех божеств мира сразу, только бы дверь оставалась открытой.
Ведь знаю я свое везение: стоит только пожелать, и на тебе, Василина, получай облом!
Определенно, сегодня был мой день, и выход остался свободным. Выскочив на станцию, краем глаза успела заметить, как тени тоже покинули вагон и идут по моему следу.
Нет! Не может быть! Теряя драгоценные секунды, снова оглянулась.
Покачиваясь и распространяя флюиды тумана, не замечая препятствий перед собой, с устремленностью маньяка две потусторонние громадины двигались в мою сторону.
Нужно спрятаться — в метро много укромных уголков — и замереть! Обмануть, в конце концов. Иначе мне от них не уйти. Но ноги сами несли меня на поверхность.
Ступеньки вверх, прямая дорога к пустырю, а за ним лес. И кругом ни души! Что же мне делать? Я снова направилась в сторону чащи леса, но нечто внутри опять не отпустило, и пришлось продолжать мчаться по тропинке.
Это же дорога к лечебнице, то ли обрадовалась я, то ли встревожилась запоздалому узнаванию маршрута. Времени для анализа чувств у меня не было. Хоть я больше не оборачивалась, все равно точно знала — черные тени следуют по пятам.
Вот и лечебница. Хватаю дверную ручку, вваливаюсь в вестибюль. На встречу идет Егор. Он широко улыбается, и я растягиваю губы в ответ. Он мне поможет! Точно поможет!
Но еще мгновение и… Что он себе позволяет?!
Пальцы Егора железной хваткой вцепляются в мою руку, и он, пыхтя от напряжения — даже физиономия раскраснелась, — тащит меня назад на улицу. Упираюсь ногами, но силы не равны. Ищу его взгляд, но встречаю в глазах только черноту ночи. И безжалостность.
Хлопок закрывшейся двери и щелчок замка.
Они близко, я чувствую их каждой клеткой своего тела! Невзирая на боль в руке — я тебе еще отомщу, гаденыш, — бьюсь в запертую дверь. Погоня приближается. Нужно уходить!
Сломя голову, не жалея каблуки, мчусь за ближайший угол лечебницы, не разбирая дороги. Тени все ближе и ближе. Я чувствую их сырое гнилостное дыхание за спиной.
Что им от меня надо? Не понимаю!
Поворот. Успею ли я
