нахмурился.
– О чем поговорить?
Сестры поклонились еще раз.
– О старых временах, босс Темса.
– О разных пустяках.
Продемонстрировав им свое недовольство, Темса неохотно позволил им поговорить с Данибом. Он чувствовал себя так, словно оставляет своего ребенка наедине с известным маньяком. Темса обладал абсолютной властью над призраком, но ему все равно не нравилось, что когда-то его телохранитель был членом культа. Его раздражало и то, что Даниб по-прежнему обращался с сестрами почтительно, несмотря на то, что давно стал наемником.
– Идем, – сказал Темса Ани и вместе с ней зашел в находящийся рядом кабинет.
– Не нравится мне это, босс, – сказала она, как только Темса задернул занавеску, закрывавшую дверной проем.
Ее шепот звучал так же громко, как и обычный голос. Темса прижал палец к губам.
– Мне тоже, моя дорогая. Мне тоже. Но нужно думать об остальных восьмидесяти трех процентах. Нам обещали восемь дел: если они такие же, как и последние два, или больше, то от них нельзя отмахиваться. – Темса топнул ногой, выбив искру из песчаника. – Я сказал, что проверю сведения, полученные от культа, и я их проверил. Тор Йира и тал Аскеу – хороший улов. Почему бы не поработать с сестрами еще раз?
– Потому что они пронырливые суки, вот почему. Они залезли без мыла в кучу задниц; надави на одну из сестер, и половина районов начнет пердеть. Кто знает, чем еще они занимаются? Кроме того, Палата Кодекса непременно захочет выяснить, откуда взялись все эти богатства. Дело слишком крупное и слишком грязное.
– Моя дорогая, оно более грязное, чем гусь, страдающий поносом, но кто более привычен играть в грязи, чем я? Разве не я занимаюсь этим уже много лет? Как я построил эту таверну? Как я создал свою репутацию? – Темса вздохнул, потирая виски костяшками пальцев. Они с Ани уже не в первый раз об этом спорили. – Я потратил очень-очень много лет – и что мне это дало? Всего лишь скромную прибыль. У меня в руках несколько небольших районов, и все же меня затмевают аристократы, куда менее достойные почестей, чем я. Это я должен взирать на город с высоты, а не они, но вместо этого я прячусь в подвалах под слоем песка. С меня довольно! Я покажу городу, кто я такой – даже если для этого понадобится помощь культа Сеша. Они решили дать мне такую возможность, и с моей стороны глупо от нее отказываться. Ани, ты считаешь меня глупцом?
Она ответила не сразу.
– Нет, босс. Ты не дурак.
– Отлично! Потому что ты мне понадобишься. Придется поработать ножом, пролить благородную кровь.
Ани удовлетворенно хмыкнула, и на этом вопрос был исчерпан. Ее всегда можно было убедить, пообещав, что она сможет перерезать пару глоток – особенно если речь шла о глотках богачей.
– Как думаешь, зачем им рабы? – спросила она после паузы. – Я про культ.
– А зачем вообще нужны тени?
– Зачем? – Ани приставила ладонь к уху.
– Чтобы служить, работать или строить.
– Верно. Но…
– Но большинство членов секты ничего не ест, а остальные никогда не станут владеть тенями. Тени не могут ни служить им, ни работать – ведь указ императора запретил секте владеть заводами. Все, что они предлагают – это сведения и услуги.
– И что? – рыкнула Ани.
– Значит, они что-то строят.
– Что именно?
Темса пожал плечами.
– В последнее время они называют себя церковью. Возможно, они строят именно церковь. Время самое подходящее, ведь император торчит в своем убежище. Как бы то ни было, сейчас Культ зависит от меня. Пока равновесие смещено в нашу пользу, пока мы улыбаемся, бояться нечего. Сейчас мы пойдем по их пути, посмотрим, что можно сделать с их подсказками. – Темса облизнул уголок рта, размышляя. – А тем временем будем пожинать плоды.
Ани потерла руки, но ее лицо оставалось столь же мрачным, как и прежде.
– Приготовь своих людей, – сказал Темса. – Постарайся обойтись без новичков. Нам нужны надежные бойцы.
– Слушаюсь, босс. Когда выступаем?
Не успел он ответить, как занавеску отдернули в сторону, и в комнату потекло сияние Даниба. Чтобы войти, ему пришлось пригнуться. Темса посмотрел на тонкий свиток, зажатый в гигантском кулаке призрака, и энергично постучал тростью об пол.
– Сегодня вечером, моя дорогая. Сегодня вечером.
Когда Ани вышла из комнаты, Темса выхватил у Даниба свиток и поднес его к стоявшей рядом масляной лампе. Почерк сестер был очень вычурным, и Темса разобрал его далеко не сразу.
– Тал Хабиш. Тор Мерлек. Тал Урма. Тор Кан. Судья Гхор. Серек Бун… Он уже мертв, но по-прежнему богаче многих. Список составлен смело, но, с другой стороны, возможно, пришло время действовать дерзко. – Увидев следующее имя, Темса удивленно поднял брови. Некая вдова Хорикс, старая кошелка с рынка душ. – Ого, да тут еще и примечания. «Нанимает дешевую охрану, которую легко подкупить. Смена стражи в три часа ночи. Комбинация: шесть, семь, восемь…» Обожатели Сеша – такие пронырливые гады. Интересно, как они все это раскопали? Без мыла в задницу залезли, точно.
Даниб переступил с ноги на ногу, но Темса прижал к его нагруднику конец трости.
– Ты слишком их уважаешь, и мне это не по вкусу, особенно если учесть, что ты их бросил. Ты не хуже моего знаешь, что они торгуют слухами. Именно это заставило тебя уйти, да? Надоели тайны и церемонии? Или не понравилось, что им не хватает смелости, чтобы взмахнуть мечом? Или все дело в бесконечных молитвах, которые так обожают старые религии? Я забыл. Он шумно вздохнул, потрясая свитком. – Да пошли они! Я получил у них все это – без контракта, даже без рукопожатия. Друг мой, может, Культ и полезен, но он слаб. У его сторонников есть языки, но нет зубов, а в нашем городе этого недостаточно, чтобы продвинуться. Ты поступил правильно, когда много лет назад ушел от них и продал свою монету.
Большой призрак наклонил голову.
Темса вернулся к свитку и еще раз прочитал имена, соотнося их с указанными слабостями, а затем принялся размышлять вслух.
– Продать все эти тени на рынке будет слишком сложно. Это вызовет слишком много подозрений, а у нас и так были неприятности с Аскеу и Йирой. Нет, Даниб, с мелкими и грязными рынками душ покончено. – Он потер пальцы друг о друга. – Мне нужен знак – тот, кто придаст моим заявкам законный вид, который сделает так, чтобы все эти заявки выглядели законными. Знак должен быть уже как следует замазанный – или, по крайней мере, такой, которого можно запугать. Тогда я
