Книга Гризли в белых носочках - Дарья Донцова

– У меня нет твоей выдержки, – пожаловалась Дуся. – Характер у Маргариты вздорный. С пеленок требовала, чтобы все шло, как она хочет. Петя с дочкой познакомился, когда та уже школьницей была. Мы правду девочке не сказали, Рита полагает, что ее отец умер. Когда Петя попытался ребенка воспитывать, начался ад. Из дома убегала, не пойми с кем и где шлялась, после окончания гимназии уехала в Москву – Петя ей квартиру купил. И тут! Заявилась она к нам впервые после долгого перерыва, с порога сообщила: «Нужны деньги на свадьбу! Замуж выхожу! Я беременна уже!» Я захотела про жениха узнать, услышала имя Мольер и сразу все тормоза потеряла, впала в истерику, закричала: «Замуж за него – только через мой труп!» Я же знала, что Петиного сына так зовут, вряд ли кто еще в России такое имя ребенку дал. Рита в ответ скандал затеяла, ударила меня, я ей тоже пощечину отвесила – лучше не вспоминать, что случилось! Когда в себя пришла, Петя тебе позвонил, попросил приехать.

Раздался громкий звук – Огоньков, похоже, кулаком по столу стукнул.

– Ну что? Рассказываем Мольеру и Рите правду?

– Нет! – одновременно воскликнули женщины и обе же прибавили: – Никогда!

– Но тогда они поженятся, могут родиться больные дети.

– Не хочу, чтобы Рита узнала, что жених – ее брат по отцу, – призналась Дусенька. – У нас и без того отношения неласковые. Дочь очень нервная, не дай Бог в психушку загремит. И она беременна, поэтому со свадьбой торопится.

– И Мольеру тоже не надо правду знать, – поморщилась Нина. – Никто, кроме нас, понятия не имеет, что Петя – отец и парня, и девушки. Ну поженятся они, в чем трагедия?

– У них могут появиться больные дети, – в который раз произнесла Дуся и повторила: – Рита уже беременна.

– Но, возможно, младенец окажется здоров, – тихо сказала Нина. – Есть семейные истории, которые следует тщательно закопать и залить бетоном, чтобы монстры прошлых лет в настоящее не проникли. Давайте вспомним родословные королей Испании, Франции, Англии. У них близкородственные браки в прошлые века, когда про генетику не слышали, считались нормальным делом. А русский народ говаривал – «кузина и кузен – опасное родство». Это о чем? О том, что двоюродный брат может влюбиться в двоюродную сестру.

– У нас-то родные, – заметила Дусенька.

– Наполовину, – уточнил Петр. – Короче, я мужчина, поэтому принимаю решение. Пусть женятся. Но тихо, без шума, грома и двухсот гостей.

– Петя, – перебила его Дуся, – они у нас не спрашивали благословения. Все уже сами решили. Они к своим мамам за деньгами пришли. И как выкрутиться, если устроят гулянку? Ты одной рукой поведешь к алтарю невесту, а другой туда же жениха потащишь?

Послышался тихий смешок.

– Вот ничего веселого тут, Дуся, не видно, – вздохнула Нина.

– Тоже так думаю, просто у меня в серьезные моменты всегда истерическая хохотушка начинается, – начала оправдываться Евдокия.

– Где у вас санузел? – поинтересовалась гостья.

– В коридоре слева, – пояснил Петр, – сейчас покажу.

– Сама найду, – отказалась от помощи мужчины гостья.

Раздался звук шагов, потом стало тихо, и через несколько секунд Дуся сказала:

– Петя! Это прямо атас! Рита упорная, что захочет, то непременно получит. Но у нее дыхание короткое, много километров не пробежит, через десять минут сойдет с дистанции. С детства такая! «Хочу заниматься балетом!» Устраиваю ее в хореографическое училище. Через две недели: «Не хочу заниматься балетом, там больно делают!» Задаю ей вопрос: «Ты мечтала стать танцовщицей, может, потерпишь, постараешься?» В ответ плач, крик: «Ты меня не любишь!» Сколько раз у нас такое было и с пианино, и с художественной школой, и с шахматами, и с институтом. Теперь новая хотелка – стать матерью и женой… Пожалуйста, не делай ни ей, ни Мольеру богатые подарки на свадьбу.

– Вообще не хотел участвовать в церемонии, – начал успокаивать Дусю Петр. – Да и не позовут нас.

– А вдруг?

– Милая, – тихо рассмеялся мужчина, – мы уже обсуждали ситуацию. Я отец и невесты, и жениха, такому персонажу лучше не показываться на церемонии. Что касаемо презентов, то у меня нет особых средств. Не могу преподнести молодым ключи от машины или дачи. А квартира у Мольера есть, ему жилье отец Нины купил. Он внука обожал.

– А коллекция Елизаветы Федоровны? – прошептала Дуся.

– Ты знаешь, как я тебя люблю, но когда почувствую, пойму, что смертный час близок, отдам мамино наследство музею. Там ему место. А иконы подарю отцу Тихону. Никогда ничьи жадные руки не прикоснутся к подаркам Афанасия Константиновича своей любимой Лизочке. Даже тебе никогда не предлагал ничего примерить.

– И правильно, Петенька, – прошептала Дуся. – Иконы – в церковь, все остальное – в музей. Не знаю ни одной женщины, достойной даже думать о коллекции твоей мамы. Извини, что начала этот разговор, просто неожиданно испугалась, вдруг начнешь ее продавать. Захотела предостеречь.

– Нет и никогда, – жестко завершил беседу Петр. – Исключено. Если умру раньше тебя, храни все это.

Глава двадцать четвертая

– Ну и ну, – протянул я. – Ошеломительная история! Да-а-а, а ведь Ольга нам рассказывала, что родилась спустя несколько лет после свадьбы родителей, но это объяснимо… А еще удивляет, что вы так хорошо все помните!

Эмма и Матрена тихо рассмеялись, потом Бессмертная объяснила:

– В год, когда к нам примчалась Ксюша, диктофон был только у Рыковых. Он самодельный, однако четко записал весь разговор. Но качество не очень хорошее. И неизвестно, сохранится ли надолго информация. А она могла понадобиться.

– Зачем? – удивился я.

Матрена начала накручивать на палец прядь волос.

– Не знаю, тихий внутренний голос шепнул: «Запиши все, пригодится». А я привыкла доверять тихому внутреннему голосу. Тихий внутренний голос никогда меня не обманывает. Знаете, кем я работала, пока на пенсию не вышла? Стенографисткой. Сейчас уже подзабыла основательно ремесло, а тогда была просто метеор с мотором. Иван Павлович, вы, полагаю, слышали о таком методе? Или нет?

– Стенография – способ письма с помощью особых знаков и сокращений, – блеснул я знаниями. – Он дает возможность мгновенно зафиксировать, что сказал человек. В годы моей юности на всех мало-мальски значимых совещаниях, на судебных заседаниях – везде сидели стенографистки. Это была одна из самых востребованных в двадцатом веке профессий.

Эмма встала, вновь открыла шкаф, взяла с самой нижней полки папку.

– Смотрите, тысяча девятьсот семьдесят пятый год. Одно из первых наших дел. Вот стенограмма, а вот расшифровка.

– У вас образцовое делопроизводство! – восхитился я.

– Наверное, вы тоже храните такие сведения, – улыбнулась Матрена.

– Да, но в цифровом варианте.

– Нас пугает зависимость человека от научно-технического прогресса, – сказала Эмма. – Что случится, если везде навсегда отключится Интернет?

– Маловероятно такое, – пробормотал я.

Эмма поставила брови домиком.

– Почему? Сеть не работает без электричества, передающих устройств, вышек. Ну пропало везде напряжение, и что? Кирдык котенку!

– В