это так ярко описать, а на примере Питера, который даже более привлекателен для иностранцев, — пожалуйста. Ну, а стрелочником выбрали Яковлева. Собчак к тому времени умер, у нас не принято пинать ушедших из жизни», — так считает адмирал Щербаков.
Заведующий кафедрой социологии питерского филиала Высшей школы экономики Вадим Волков в своей книге «Силовое предпринимательство» подробно проанализировал историю появления, развития и трансформации в России организованных преступных группировок и их влияние на политическую жизнь регионов. Он уверен, что закрытые губернаторские экономики, против которых боролись крупный московский капитал и Кремль, во многом держались на связке губернаторов с крупными ОПГ, ставшими доверенными инвесторами и неформальными агентами регионального протекционизма. Но Питер не выделялся особым размахом этих ОПГ на фоне других регионов: «Скрытые, а иногда и открыто декларируемые сделки между местными властями и финансово-промышленными группами, выросшими из ОПГ, заключались во многих других регионах Российской Федерации, в том числе и в Москве. Незадолго до своего ареста в Швейцарии осенью 1996 г. Сергей Михайлов, считавшийся правоохранительными органами лидером солнцевской ОПГ, выиграл тендер на модернизацию московской системы водоснабжения и принял участие в проекте строительства газопровода из Туркменистана на Украину».
Собчак очень нервно реагировал на публикации в местной прессе на эту тему и периодически устраивал шумные совещания с представителями правоохранительных органов города. На одном из них в 1993 году в качестве эффективной меры противодействия преступности он предлагал отключать газ, свет и канализацию в квартирах лидеров и главарей ОПГ. Отсюда, возможно, и значительно более поздняя идея президента России террористов «мочить в сортире». Но подобные нестандартные приемы борьбы с преступностью не давали никаких результатов. Город, как и вся Россия, в момент распада советской империи погружался в кровавое болото криминального передела.
«Помните эти «Игры доброй воли», которые здесь называли «Играми доброго Толи», потому что они дали сильный импульс развитию криминального мира. Вокруг этого целые битвы разгорелись, кладбища возникли. Тогда американское консульство дало свое экспертное заключение: не рекомендовать гражданам посещать Петербург, поскольку Петербург является зоной криминального бедствия», — вспоминает Андрей Константинов. Злой воли Собчака здесь, конечно, не было, хотя в начале 90-х годов городская администрация наделала немало глупостей в отношении криминальных группировок. Просто от непонимания новых тенденций и невозможности их контролировать.
Еще в самом начале 90-х годов в мэрию приходили делегаты теневого сектора — молодые люди выразительной внешности — и открыто предлагали заключить с руководством города сделку: «Давайте поделим город на зоны, наведем порядок, мы берем все на себя, вы бы нас курировали». Закончились ли переговоры каким-либо пактом о ненападении, неизвестно. Через несколько лет ОПГ настолько окрепли, что в союзе с властью уже и не нуждались. «Дело в том, что у всех были связи с криминальным миром. И у Собчака были связи с криминальным миром, если так говорить. Просто, что понимать под криминальным миром. Собчак был знаком со многими людьми, в том числе с теми, которые впоследствии были осуждены за тяжкие преступления. Потом, бандиты того времени — погибший сейчас на Кипре Шевченко, скрывающийся за границей Хохол, Монастырский… Это я назвал вам имена людей хорошо известных и авторитетных в криминальном мире, которые были просто депутатами Государственной Думы, а депутаты Государственной Думы имеют ранг федерального министра? Интересно, какой политик может позволить себе игнорировать федерального министра. Они и к начальнику ГУВД заходили и орали на него. Он прекрасно понимал, кто они такие, но как он может не принять депутата Государственной Думы. Так что здесь очень тонкая ситуация, которую очень легко передернуть», — говорит Андрей Константинов.
А вот адвокат Новолодский раздраженно комментирует книгу о криминальной истории города, говорит — «полная чушь», а определение «бандитский Петербург» признает только как художественную метафору, далекую от истины: «Никаких связей с криминалом не было у Собчака, и так же криминальные истории использовались во время выборов 1998—99 годов как антияковлевский ход».
Если при Собчаке криминал быстро набирал силу и закреплял за собой жизненное пространство, то Яковлеву достались уже мощные, легализованные, сросшиеся со структурами власти практически на всех уровнях финансово-промышленные группы, выросшие из уличных банд. ОПГ обросли собственностью, игнорировать их или бороться при помощи слабой милиции стало невозможно. Москва, по статистике, была опаснее Питера с точки зрения криминальных разборок и количества заказных убийств, однако лейбл «криминальная столица России» достался именно городу на Неве. Сегодня ни у кого нет сомнения, что эту историю разыграли как политическую карту против Яковлева.
Любая власть в новой России на среднем уровне в той или иной степени пересекается или срастается с криминальным миром. В случае, если возникает ощущение, что сама власть нестабильна и скоро сменится, криминальные группировки начинают расчищать площадку, чтобы убрать конкурентов, словить удобный момент и получить шанс на дележ портфелей и денег. «Когда Яковлев пришел к власти, это для российских условий было по-настоящему демократической сменой власти. В городе в результате сформировалось довольно сложное пространство — не такое однородное, как в Москве, сложилась федеративная анархическая модель, когда власть вынуждена учитывать интересы разных криминальных, полукриминальных, финансовых и прочих группировок и лавировать между ними, сохраняя все-таки контрольный пакет акций в этой ситуации. Соответственно, эти структуры тоже боролись между собой за степень влиятельности. Люди, которые оказывались на гребне этих процессов, сильно рисковали и часто погибали», — отмечал журналист Даниил Коцюбинский, считая, что местные политические деятели подогревали разборки среди бизнесменов и их криминальных партнеров.
Эксперты-криминалисты уверены, что серия убийств уголовных авторитетов в городе в 1999–2000 годах, а потом и в 2003-м была спровоцирована ожиданиями и прогнозами об уходе Яковлева с поста губернатора. «То же самое произойдет, когда станет ясно, что Лужкова меняют.
Кроме одного нюанса: если меняют на преемника, то стрелять не будут, когда меняют на нового человека, не связанного с прежней властью, — стрельбы не избежать», — поясняет свою теорию известный российский адвокат, пожелавший остаться в этой книге неназванным.
К 1996 году целые отрасли городского хозяйства контролировали структуры, близкие к криминальному миру. Например, авторитетный предприниматель контролирует значительную часть рынка энергоносителей, в городе его считают чуть ли не «крестным отцом мафии». Может ли городской голова полностью игнорировать этого человека, стоит ли ему вообще обращать на него внимание? Почему он должен решать с ним вопросы, от которых зависит экономика региона? Избежать подобных проблем невозможно, потому что вирус криминализации поразил всю страну.
Александр Невзоров вообще выдвинул двусмысленный тезис о том, что настоящий политик в современной России обязан контактировать с криминальным миром: «Политик, который не имеет никакой связи с криминальным миром, это не очень хороший
