отношения. — Помолчала и добавила, словно я и так не поняла жирного намека: — Можешь не ревновать красавчика.
Я бы нахмурилась ехидной улыбке, да только угнетение, от которого начали гнить другие чувства, заставило лишь безразлично пожать плечами. Я не ревновала Рэйфа. Я его не понимала. Ревновать самовлюбленного нарцисса к его гордыне — проигрышный вариант.
Устало склонив голову, я спросила:
— Если ты тоже ищешь сокровища, то не лучше было бы работать с Дрейками? Они как-то более преуспевают в этом деле.
— К сожалению, я человек слова… и репутации. Ты меня должна понимать.
С чего бы вдруг?
От Надин не укрылся мой удивленный взгляд, поэтому она пояснила:
— Ты ведь тоже в каком-то смысле ценишь свою репутацию. Обманешь одного клиента, в тебе засомневаются другие. Особенно опасно играть с огнем, когда речь заходит о таких, как Рэйф.
— Да ладно, он еще не самый худший вариант, — буднично подметила я, — ты хоть знаешь, что от него ожидать.
— Серьезно? Ты вот знаешь?
Знаю. К сожалению, знаю. Поэтому и предпочитала не иметь с ним дел после истории с Гонсалесом, хотя он продолжал возникать в моей жизни столь же внезапно, как и прыщ на носу. Мне требовалось спокойствие, безопасность, а Рэйф Адлер ассоциировался с угрозой, тормоша неприятные воспоминания. Но я солгу, сказав, что где-то на подсознательном уровне мне не хотелось приключений.
Ну, Джулс, вот тебе и приключения.
Тучи сгущались, мягкая пелена облаков затягивала небо плотным покрывалом, которое невероятно быстро набирало темные краски. Волны становились выше, океан начинал бунтовать от близости шторма, который час назад выглядел неприметной спесью на горизонте.
Заморосил дождь, поднялся ветер.
— Рэйф, прием, — сняв с пояса рацию, обратилась к мужчине Надин. — Прямо по курсу сильный шторм.
Рация звонко пискнула, ожидая ответа, который не заставил себя долго ждать.
— И в чем проблема?
— Мы не хотим его переждать? Идти в такую погоду довольно опасно, близ островов могут быть скалы.
— У нас нет лишнего времени, идем вперед.
— Принято.
Выражение лица Надин откровенно говорило о ее несогласии, однако желание клиента — закон, с этим бороться довольно проблематично.
Лодки, как военный эшелон, взревели моторами и бросились рассекать волны. Поначалу легкие прыжки не сильно меня беспокоили, в отличие от усиливающегося дождя, от которого ни черта не спасал небольшой козырек кабины. Даже Надин и штурман, находившиеся внутри, через минут двадцать были мокрыми до нитки.
Идея бросаться в центр бури по определению неудачна, а прочувствовать это получилось, когда лодка лихо подпрыгнула на волне и ударилась о воду. Я держалась за поручень так крепко, как позволяли силы, но в этот момент меня аж подбросило. Ладони скользили по гладкому металлу, и я впервые порадовалась наручникам. Но это упражнение оказалось разминкой.
Из-за сильного дождя пол стал скользким, я едва не каталась по палубе вдоль борта. Падала несколько раз, но меня удерживало металлическое кольцо, болезненно впиваясь в запястье. В кабине ругалась Надин, разъяренные крики пробивались даже сквозь шум непогоды. На кого она конкретно орала — на штурмана или Рэйфа — не понятно. Понятно лишь, что нас постигнет полная жопа, если мы не достигнем суши.
— Осторожнее!
Предупреждение предназначалось, вероятно, штурману, но и я быстро обернулась к бушующему океану, ища опасность. Вспышки молний разрезали густую тьму армады облаков, дождь напоминал полупрозрачный флаг, раскинувшийся на все обозримое пространство. И еще, словно из пучин ада, начали прорисовываться темные пятна островов. А вместе с ними и рифы.
— Ох, черт, — только и успела зашипеть я за мгновение, как борт нашей лодки ударился об острые скалы.
Тряхнуло так, что я вновь упала, больно ударившись рукой и, вероятно, разодрав кожу. Наемник отчаянно выкручивал штурвал, пытаясь отойти от гряды острых рифов. Течение сносило нас все левее и левее, ветер вперемешку с дождем хлестал по лицу, не давая разглядеть остальные лодки. Только смутные фонари отдаленно сообщали об их местоположении.
— У нас брешь!
— Что?!
— Нас затапливает! — крикнула Надин в ответ. Она быстро выбралась с нижней палубы. — Туда! Направляйся туда, к ближайшему острову!
Ближайший остров лежал в ста метрах, однако лишь на словах цифра казалась небольшой. Течение сносило в сторону, из-за собирающейся в трюме воды лодка теряла устойчивость, ее все сильнее раскачивало от каждого удара волны. У меня начиналась легкая паника, я изо всех сил держалась за поручень, едва не переваливаясь за борт от малейшего колебания.
— Так, дорогуша, давай руки! — прокричала Надин.
Рыская в кармане, женщина приблизилась ко мне, едва устояв на ногах на мокрой палубе. Лишь заметив маленький ключ, блеснувший во вспышке молнии, я поняла, что она хотела освободить меня. Да уж, было бы неприятно пойти на дно вместе с кораблем.
— Господи, сзади! — завопила я, когда Надин только успела вставить ключ в скважину замка.
Мощная волна подобрала лодку, как игрушку, и накренила на бок достаточно, чтобы произошла катастрофа. Судно моментально перевернулось, сбрасывая нас за борт в водоворот какого-то безумия. Тело погрузилось в кипящую пузырьками воду, потоки вихрем закручивали лодку. В ужасе осознав, что тяжелая груда металлолома тянет меня вниз, я расцепила пальцы, да только уплыть далеко не удалось — металлическое кольцо все также сидело на моей руке.
Если меня когда-нибудь спросят, как выглядит ужас, я смогу дать ответ. Он обвивал холодными щупальцами, ослеплял непроглядной мглой, заливал легкие, не позволяя сделать вдох. Удерживал на тонкой цепи, медленно, но стремительно утаскивая на темное ледяное дно.
От ужаса и холода кожу стянуло на затылке, сердце также бешено стучало по ребрам, как и я металась из стороны в сторону, пытаясь высвободиться из наручников. Надин лишь частично повернула затвор, ослабив металлическое кольцо, но не расцепив полностью. Ключ выпал. Я крутила запястьем, не обращая внимания на боль и жжение в легкий, как обезумевшая дергалась и едва не кричала в беспамятном ужасе.
Собрав силы, я уперлась ногами в борта лодки и принялась тянуть руку, ощущая, как холодный металл сдавливает суставы до хруста, но медленно сползает. Миг долгожданной свободы ударил столь пьянящей радостью, что я не обратила внимания на боль в большом пальце. У меня темнело в глазах, только вспышки молний подсказывали, где верх, а где низ. Легкие и глотку раздирало, словно внутрь залетело с десяток ос — я буквально слышала их жужжание. С каждой секундой я все сильнее и отчаяннее гребла руками, отталкивалась ногами, пока не вынырнула на поверхность.
Воздух. Проливной дождь. Я выбралась.
Но я и об этом не успела подумать, меня вновь накрыло волной, утащив на глубину.
