привычными и необходимыми, но оказывается, что без них живётся куда проще и лучше. Даже физическая боль больше не трогает, не доставляет того дискомфорта, что был прежде, кажется, что даже глубокая рана не принесёт страданий, не заставит плакать или переживать. В этой тишине ты находишься, словно под стеклянным куполом, который не позволяет больше никому дотянуться до тебя едкими щупальцами злых слов, унизительных действий Твоя душа нежится в той пустоте и тишине, которые дают защиту от любых внешних раздражителей, способных нанести новый урон. В той пустоте и тишине, что теперь внутри тебя, пустоте и тишине, которые теперь и есть ты, внутренняя.
Этим утром я, неожиданно для себя, проснулась в кольце мужских рук, прижимающих меня спиной к горячему телу их обладателя. Я точно помню, что засыпала одна, ведь стоило только нам вернуться во дворец, Люцифер предпочёл удалиться, оставить меня наедине с моими мыслями. Чего я и желала, пресекая любые попытки разговорить меня, развлечь, которые он предпринимал в экипаже. Мне полночи снился какой-то сон: теплая большая ладонь гладила меня по голове, мягкие губы покрывали поцелуями моё лицо, а мужской голос сокрушался обо мне, ругался на самого себя и на мир, гадал, что ему делать дальше. Если бы я не знала демона, который лежит рядом со мной, я могла бы подумать, что у него проснулась совесть и это он метался полночи в своих раздумьях. Но пора признать, что совести у Люцифера нет и никогда не было, как нет теперь и моих надежд, которые раньше согревали мою душу, с ними было больно прощаться, но необходимо. Розовые очки всегда бьются стёклами внутрь.
Продолжая неподвижно лежать, размышляю, как незаметно выбраться из тесных объятий, принять душ, одеться и покинуть комнату так, чтобы демон не проснулся. Иначе он снова попытается начать какой-нибудь разговор, а мне не до него, мои мысли будоражит предстоящий завтрак. Бармаглот вчера мне рассказывал о воздушных пирожных, рецепт которых узнал в одном из миров, да так повествовал, что мой рот непроизвольно наполнялся слюной. Оказалось, что здесь, на Материке демонов, никто особо не ценит его кулинарные способности, считая подобное занятие для высшего демона — глупостью. Потому, Бармаглот настолько тепло и приветливо ко мне отнесся, заметив, как я уплетаю за обе щеки приготовленные им яства, услышав от меня похвалу и искренний восторг. Там, внизу, наверное уже ждёт обильное количество еды, которая мне необходима, если я хочу вернуться домой здоровой, хотя бы физически. А тут Люцифер со своим вторжением в мою кровать, да еще прижимает к себе так крепко, что не подумаешь, что именно он, чуть меньше недели назад, плевался, говоря, что ненавидит объятия.
Аккуратно выбираюсь, надеясь, что мой уход останется незамеченным, тихо умываюсь, надеваю очередное платье, на этот раз серого цвета, отражающего моё настроение, и выскальзываю из комнаты, в то время, как демон продолжает крепко спать, не реагируя на мои передвижения.
В столовой, где мы обычно принимаем пищу, утренний переполох: слуги суетятся, расставляя приборы на три персоны:
— Простите, — ловлю за рукав служанку, — к нам кто-то присоединиться за завтраком?
— Король пожелал позавтракать с сыном и вами, мисс, — опуская взгляд в пол, тихо отвечает девушка.
— Спасибо, — рассеянно киваю ей, размышляя, что бы значил этот визит короля.
Ещё один демон, который никак не оставит в покое мою скромную персону, пытающуюся всего лишь выжить и вернуться домой. Мне казалось, что в отношении его симпатии к моей скромной персоне, мы с ним всё решили еще вчера, когда прогуливались по дворцовому саду, наслаждаясь лёгкой беседой, пением птиц и ароматами цветущих деревьев. Значит, причина визита Его Величества в чем-то другом. Хотя, откуда я знаю, возможно, каждое воскресенье отец и сын завтракают вместе, какое мне до этого дело? Главное, чтобы меня не трогали, потому как общаться ни с одним из них, у меня нет никакого желания. А пока, не стоит мешать слугам выполнять свою работу, пойду поприветствую Бармаглота.
На кухне жарко и шумно: на приборе, напоминающим плиту, расставлено несколько чугунных сковородок, громко шкворчащих, на второй плите кострюли, из тех, что не закрыты крышками валит белый густой пар. На полу огромная тёмно-синяя липкая лужа с вкраплениями осколков стекла — кто-то разбил банку варенья, на столе рассыпана мука. Куча баночек, скляночек, посудинок, заполненных разнообразными специями, крупами и неизвестными мне штучками, устроилась тут же, будто всем этим одновременно пользовались. Над деревянной столешницей прибита планка с крючками, на которых в строгом, будто армейском порядке развешаны сотни разных приспособлений для готовки, вроде лопаток разного материала и величины, кисточек, ситечков, щипцов, ножниц.
— Он сегодня не в духе, — шепчет помощник повара — молодой демон Густав, которому всего около 320 лет. — Я слышал, что кто-то плохо отозвался о его закусках на полночном балу.
— Ничего себе, но ведь закуски были вкусными, — взволнованно шепчу в ответ. — Я не успела попробовать всё, но Бармаглот просто не умеет готовить невкусно!
— Поговаривают, что пригласили какого-то маг-повара, из Лунного края, чтобы он обучил месье Бармаглота готовить правильный чайлоф. Кулинарный критик остался недоволен его вкусом и консистенцией. Представляете, какое это унижение для демона чревоугодия?
— Ааа, шепчитесь! Обсуждаете мой позор, — материализуется Бармаглот перед нами, явно рассерженный. — Мисс Есения, вам тоже не по нраву мои кушанья?
— Что вы, месье Бармаглот, — всплёскиваю руками. — Вкуснее ваших блюд, я еще не пробовала.
— Но вы — не ресторанный критик, чье мнение открывает или закрывает дорогу новым заведениям на Землях равновесия, — в отчаянии закатывает глаза Бармаглот, после чего театральным жестом прикладывает ладонь ко лбу и восклицает: — Я пропал! Погиб! Убейте меня!
— Вас может убить только повелитель, — беспристрастно замечает Густав, — нам с мисс это не под силу.
— А ты значит уже рассматриваешь эту возможность? — рычит на него Бармаглот. — Метишь на место главного повара материка?
Мотаю головой, которая уже заболела в этом гвалте, спор между демонами набирает обороты, прикрываю глаза, чтобы отрешиться от реальности, но их громкие голоса всё равно проникают в моё сознание.
— Так, стоп, хватит! — пытаюсь остановить поток ругани. — Густав, готов ли завтрак для его величества и его высочества?
— Готов, мисс.
— Накрывайте, — командую ему. — Месье Бармаглот, идёмте, прогуляемся. Вам нужно выдохнуть и успокоиться, а то вон у вас уже рога появились.
Показываю рукой на его голову, на которой, среди русой шевелюры, виднеются серого цвета, чуть загнутые вперёд широкие рожки.
— Рога? — испуганно восклицает демон, хватаясь руками за волосы. — Ох, отвернитесь, мисс. Не хочу, чтобы вы видели мою отвратительную боевую
