друг друга, радостно созывали всех встречать весну.
Мы всей семьёй поехали на рынок за птичкой.
Жалко всех пленниц, но приходится выбирать… Я всегда покупаю не самую красивую или певучую, а ту, которую жальче остальных. В этот раз мы купили самца коноплянки и назвали его Петюней.
Привезли домой, устроили поуютней в просторной клетке. И сразу жизнь наша расцвела, хотя богатством красок коноплянка (иначе – реполов) не отличается – это бежевая птица с ярким красным пятном на груди и на голове.
Страшно подумать, сколько птичек гибнет от рук браконьеров-птицеловов! Петюня наш очень сильно пострадал – остался почти без хвоста. Никто бы не купил его, потому что он не мог летать, а у птицеловов его ждала очень печальная судьба. Мы забрали его к себе, чтобы в покое и заботе он смог дождаться новых перьев.
Петюня жил у нас больше месяца. За это время мы очень привязались к нему. Он выглядел трогательно и беззащитно, хотелось его приласкать и развлечь, я даже научилась насвистывать ему мелодии.
Чтобы птичка не грустила, мы включали записи с голосами коноплянок, но Петюня молчал. Внимательно слушал, крутил головкой в поисках сородичей, но не отзывался на их голоса. Только когда мы отходили от клетки, он радостно вскрикивал: «Ушли и не съели!» Это единственный звук, который мы слышали от него.
Наконец перья на хвосте отросли, мы стали ненадолго выпускать Петюню в комнате, чтобы он мог потренироваться летать. Сначала у него получалось это неумело, оказалось, что летать очень сложно даже птице.
Когда пришло время выпустить Петюню на волю, мы долго не могли найти для него подходящего места: всюду было недостаточно хорошо или слишком опасно! Он такой маленький, беззащитный, а кроме того, очень любимый – как оставить его одного на улице?!
Чтобы он не голодал, мы взяли с собой целый мешок приданого – вкусного корма. Я думаю, что птицы со всего леса были сыты на его новоселье.
ИНТЕРЕСНО
Коноплянки (реполовы) живут в заброшенных садах и оврагах, на опушках леса. Питаются растениями и зёрнами.
Это очень маленькая и пугливая птичка. Она весит не больше двадцати двух граммов. Не привыкает к людям, даже прожив в неволе несколько лет, грустит по свободе и часто погибает без видимых причин.
В конце восемнадцатого века Гавриил Державин написал такое четверостишие:
Поймали птичку голосисту
И ну сжимать её рукой.
Пищит бедняжка вместо свисту,
А ей твердят: «Пой, птичка, пой!»
Последнее время коноплянок становится всё меньше и в природе. Ядохимикаты, используемые для борьбы с сорняками, отравляют привычную еду. Постепенно исчезают на земле пригодные для их жизни места. Оказывается, человеку так много всего нужно, что крохотным птичкам скоро не найдётся места рядом с ним.
В некоторых странах Европы коноплянки уже занесены в Красную книгу…
* * *
Нашу зеленушку мы назвали Огурчиком. Какое ещё имя придумаешь, если вся птичка покрыта яркими зелёными перьями?
Два дня, что он у нас жил, Огурчик тоскливо озирался по сторонам и молчал. Аппетит у него был отменный, но клетка сильно портила ему настроение, и он не пел.
Мы выпустили его в саду возле дома. Помню, как дрожало в моих руках его крохотное сердце, потом стремительный, как строчка, полет и радостная песня в награду. Огурчик вспорхнул на яблоню и спел весь свой репертуар!
Это такое счастье! Будто себя на свободу выпускаешь.
ИНТЕРЕСНО
Зеленушку ещё называют лесной канарейкой.
В песенке зеленушки иногда проскакивают жужжащие звуки, благодаря которым они не пользуются большим спросом у любителей певчих птиц. А значит, не так часто оказываются в заточении.
* * *
…Я вошла в дом и увидела клетку с маленькой ярко-жёлтой птичкой. Вот это был сюрприз!
Оказалась, что это – овсянка. Имя мы ему дали довольно длинное. Я считала, раз овсянка – значит Геркулес и точка. А сын увлекался Испанией и поэтому во что бы то ни стало хотел назвать его Педро. Чтобы не ссориться, назвали птичку – Геркулес Педро Первый.
Несмотря на гордое звучание имени, птица выглядела запуганной и жалкой, поэтому долго держать её у себя мы не стали.
В тихий, солнечный, добрый день мы взяли клетку и пошли на поле. Частично оно заросло кустами и молодыми берёзками, небольшой ручей отделяет его от леса – в общем, можно выбрать место для жизни на любой вкус.
Сын осторожно вытащил Геркулеса Педро Первого из темницы, вытянул руки и раскрыл ладони… Но Педро не полетел. Он сидел на ладошке и трясся от страха – западня, неволя, путешествие и руки человека – слишком много потрясений выпало на его долю! Пришлось даже легонько подтолкнуть его навстречу вольной жизни.
Несмотря на очень яркую расцветку, Геркулес Педро Первый быстро затерялся среди ещё голых ветвей берёзки.
А мы оставили клетку и пошли гулять на поле. А когда вернулись за ней, нас ждал подарок. Наша овсянка, как единственный лист, желтела на верхушке всё той же берёзы и пела – громко и радостно. Как было приятно услышать эту песню!
Вдруг в небе промелькнула чайка… Педро сразу замолчал и вновь исчез. Как ему это удавалось, для меня остаётся полной загадкой. Сияет на всю округу жёлтая лампочка и вдруг – раз – и погасла…
Вот поэтому мы и не видим, какие красивые птицы водятся на наших полях, в лесах, у наших домов…
ИНТЕРЕСНО
Овсянка оказалась немного крупнее других птичек, которых мы держали. Весят они до тридцати шести граммов, а длина тела достигает семнадцати сантиметров.
Кушают овсянки в основном различные зёрна, в период гнездования – насекомых. Раньше, когда люди держали лошадей, овсянки крутились возле конюшен – из-за любви к овсу, они и получили такое название.
В странах Средиземноморья во время осенней миграции овсянок вылавливают сетями и продают на рынках, их мясо считается деликатесом.
* * *
Этой весной муж подарил мне двух щеглов. Мы назвали их просто Братьями-щеглами. Маловероятно, что они и вправду были родственниками, но беда, как известно, сближает – говорят же «братья по несчастью».
Щеглы оказались очень спокойными и умными птицами. Мы рассматривали их, они нас – с интересом и доброжелательностью.
Щеглы не бились в клетке, когда мы меняли им воду или подсыпали корм, но и не пели. Говорят, что они довольно быстро привыкают к человеку, но мы проверять этого не стали. Их дом – это воля, огромная беспредельная свобода полёта, а не темница.
Когда через прутья клетки щеглы увидели поле, они впервые забеспокоились, засуетились: свобода совсем рядом, но
