пора подыскивать какой-нибудь домик в городе на вырученные деньги, чтобы поселиться там хотя бы временно. С этими мыслями я направилась в отведенную мне комнату, чтобы отдохнуть полчасика, а потом вернуться к детям. Но там меня ждал сюрприз. Ведь у окна, спиной ко мне, стоял мужчина в праздничном темно-синем камзоле, с рассыпанными по плечам черными волосами.
– Вы заблудились? – в горле у меня пересохло, слишком уже он был похож на Андреаса со спины. – Здесь комнаты прислуги.
– Я знаю, – повернулся он.
И несмотря на черную маскарадную маску, я узнала пронзительные синие глаза своего мужа. Он… пробрался сюда за мной? Это могло бы польстить, но было во взгляде Андреаса что-то опасное, отчего я невольно сделала шажок к двери. Правда, сбежать мне уже никто не позволил.
Андреас перехватил меня за руку. Он рывком притянул меня к себе, наши тела столкнулись. Как-то зло, горячо, так, что казалось, это столкновение высечет из нас горячие искры. Вторая его рука легла на мою талию, и проще было бы вырваться из железных кандалов, чем из этой хватки. Я пораженно выдохнула, не ожидая такого огня. Когда Андреас впился в мои губы поцелуем. Горячим, властным, напористым. Его язык скользнул по моим губам сразу, не церемонясь, а ладонь опустилась ниже талии. Пальцы поджались, и через складки юбки я ощутила, насколько это нахально, бесстыдно.
Андреас целовал меня сейчас не как жену, а словно распутницу, последнюю развратную девку, зажатую в темном углу таверны. Мое тело, доставшееся мне от настоящей Ребекки, хорошо помнило его ласки в постели. И хотя от такого напора и огня у меня ослабели колени, в голове замигала тревожная лампочка. Я уперлась ладонями в плечи Андреаса, разрывая поцелуй.
– Ты не Андреас… – прошептала я одними губами.
В эту секунду я уже точно знала правду. Чувствовала ее ясно и уверенно, пока смотрела в выразительные синие глаза. В них было желание ко мне, но не нежность, связанная с больной тягой, с глухим, глубоко запрятанным отчаянием, что, возможно, меня уже не вернуть. Настоящий Андреас смотрел на меня совсем по-другом. Он… влюбился в меня? Едва знакомую ему попаданку, с которой у него было всего пару встреч и одно свидание. А этот мужчина, кем бы он ни был, хотел меня, но не любил.
– Нет, – и глаза в прорезях маски сверкнули каким-то нездешним, нечеловеческим светом, как у кота в полутьме.
Закричать я не успела. На мои губы легла сильная ладонь, и к лицу оказался прижат платок, пропитанный каким-то травяным эликсиром.
«Надеюсь, это не навредит ребенку», – только и успело промелькнуть в голове.
Ведь все, на что я оказалась способна, – это слабо дернуться, глухо и протестующе замычав. А потом перед глазами мгновенно потемнело, и у меня подкосились колени. Мой похититель подхватил меня, не давая упасть. Уже отключаясь, я склонила голову к нему на плечо. От него даже пахло, как от Андреаса, и на секунду мне стало парадоксально уютно. Словно я уснула на руках своего мужа, от которого сумела сбежать, но не смогла уберечь свое сердце.
Ведь я все-таки влюбилась в Андреаса. А теперь точно знала, что он был прав. Что загадочный враг, принявший его облик, существует. Что сам Андреас ни в чем не виноват. И ему можно доверять, можно влюбиться в него, не боясь за свою жизнь и жизнь ребенка, которого ношу под сердцем… Жаль, что выяснить это я смогла только такой ценой. Оказавшись в руках его безжалостного двойника, который однажды уже чуть не погубил меня.
***
Очнулась я не в сыром подвале на старом матрасе, прикованной наручниками к батарее, как это показывали в сериалах. Хотя… в Средневековье же просто не было ни наручников, ни батарей? Впрочем, мой похититель позаботился о моем комфорте. Я пришла в себя на чистой, пахнущей лавандой постели, мои волосы рассыпались по мягким подушкам.
«Ребенок!» – вот какой была моя первая мысль.
Ведь я волновалась, не повлияет ли та травяная дрянь на платке на малыша. Так что моим первым порывом было схватиться за живот. Но сделать этого я не смогла! Мои руки оказались связаны мягкой шелковой лентой, конец которой был закреплен на изголовье кровати. Похоже, не так давно, ведь затечь у меня ничего не успело.
– Не волнуйся, – раздался мягкий и бархатный мужской голос. – С ребенком все в порядке. Эти травы безвредны.
Я заерзала на подушках, пытаясь приподняться выше. Хотя связанные руки не особо позволяли какие-либо маневры.
– Кто ты такой? И что тебе от нас нужно? – я посмотрела исподлобья.
Глава 17
– Меня зовут Дэль. Меня призвал из другого мира враг твоего мужа. Но видишь ли, война закончена, я больше без надобности. Дамиль с удовольствием вернул бы меня обратно, в мир демонов, только я на это не подписывался. Видишь ли, мне вполне понравилось в Кэрнитене!
Дэль подошел ближе. Он сел на край кровати, рядом со мной. Я слушала его внимательно и настороженно, не сводя взгляда, ожидая любого подвоха. Маску Дэль уже снял, шейный платок тоже. Теперь белая рубашка была расстегнута на несколько пуговиц, сверху был наброшен камзол нараспашку, а брюки плотно облегали подтянутые бедра. Дэль был почти точной копией Андреаса. Почти. Если не считать другого взгляда, острого, резкого, без капли жалости, словно крошево синего льда.
– И ты хочешь занять место Андреаса, – догадалась я и зло прищурилась.
Я совсем мало знала Андреаса, но мое сердце сжалось от мысли, что кто-то может навредить ему! Тому невероятному мужчине, который устроил для меня свидание в заброшенном замке. И так хотел завоевать мое доверие, хотя кто я ему? Попаданка, которую стоило бы выставить за дверь самому, потому что она ему никто и звать ее никак.
– Да. Так меня будет сложнее найти. А еще мне просто нравится его жизнь, – Дэль улыбнулся, как шкодливый мальчишка, который стащил конфету. – Старший сын в родовитой семье, наследник, владелец неплохого состояния и прекрасного замка… А еще бонусом такая милая супруга. И будущий малыш.
Дэль потянулся к моему животу. Я застыла от ужаса. Мне не очень хотелось, чтобы меня касалось какое-то демоническое существо! Хотя, похоже, и сам Дэль немного волновался? Ведь замешкался на секунду перед тем, как мягко опустить ладонь на мой живот, погладить через ткань.
– Убери руки, демон, – прошипела я, вжимаясь в постель.
Дэль убрал руку, и
