события сегодняшнего дня.
Мысли то и дело возвращались к моменту, когда ректор Стортон дотронулся до моей руки — зачем он это сделал? Почему я об этом думаю? Как глупо.
Следом мои мысли метнулись к тому, что произошло в подвалах — к привидению. Привидения не умеют врать, а это значит, что ректор Стортон в самом деле убил кого-то. Могущественного мага. В подвалах академии, потому что привидения привязаны к тому месту, где умерли.
Как такое возможно? Рядом с дверью кабинета ректора, когда я вышла, меня ожидала профессор Хейдар. Я снова попыталась заговорить с ней о том, что узнала, но получила только сурово сведенные к переносице брови и гневное:
— Говорить такое о профессорах академии — недопустимо, адептка Танг!
— Но…
А что мне еще об этом говорить? Узнала бы, что ректор герой — говорила бы об этом. Но увы, сообщили мне только о том, что он убийца.
— Отправляйтесь в свой будуар, — приказала профессор Хейдар.
— Но…
— Я неясно выразилась?
Всю дорогу до девичьего крыла я кипела от злости. Раз профессор Хейдар не желает меня слушать — я выясню все сама.
На кончике волос к концу дня сплелся колтун, и я принялась яростно его вычесывать гребнем. Металлическая поверхность поймала свет свечи и на секунду заслепила глаза.
Я повертела гребень в руках, привычно провела кончиком пальца по острым зубчикам, по плавной, как морская волна, ручке. Он был легким, небольшим, идеально подходящим к моей ладони.
Мачеха отдала мне этот гребень два года назад, завернутым в платок, и сказала, что это единственное, что осталось от моей матери.
Я с трепетом развернула платок, ожидая увидеть… не знаю даже, что. Что-то, наверное, такое, что показало бы, что мама меня любила хоть немного. Может, что-то, что обещало бы нам скорую встречу или помогло бы мне ее найти.
Но у меня в руках оказался всего лишь гребень — легкий, металлический и поблескивающий гладкими поверхностями. Похожие продавали на весенней ярмарке за одну медную монетку, и я подумала тогда, что мачеха мне его сама купила, чтобы сделать приятное.
Тогда я в первый раз подумала, что она и есть моя настоящая мама, — а до остального мне нет дела. Хотела бы я, чтобы так оно и было.
Думая о мачехе и о родной деревне, я улыбнулась, и вдруг все перед моими глазами заволокло туманом. Кожу обжег мороз.
— Весело было? — спросил скрипучий голос.
Я закричала, закрыла лицо руками и, пытаясь встать, упала с кровати.
— Что случилось? Унни! Унни, облачко мое, что произошло?
До моего плеча дотронулась чья-то рука, я закричала опять, сворачиваясь от испуга в комок.
— Унни, Унни, да что с тобой! Это же я! — мягкие маленькие руки тормошили меня за плечи.
Только сейчас я сообразила, что слышу голос Ирмы.
Я несмело приоткрыла один глаз: на меня смотрело испуганное лицо Ирмы, чепчик сбился на бок, из-под него выбились спутанные пряди темных волос.
— Унни! Что с тобой? Ты как будто призрака увидела!
— Я… Я…
Объяснить, что случилось, не вышло.
Провались все к низвергнутым, а ведь так оно и было! Я, наверное, в самом деле увидела призрака — белая дымка, мороз, который коснулся кожи. Но как это возможно? Откуда у нас в будуаре призрак. И — тот самый?
— Страшный сон приснился, — пробормотала я.
— Ты слишком много учишься, облачко мое, — сказала Ирма.
Я кивнула.
— Пойду… приму ванну.
— Но там воды горячей уже нет, всю вылили! — в спину мне крикнула Ирма. — Унни! Унни!
Не в силах ей ответить, я вышла в коридор, закрыла за собой дверь и огляделась. Вокруг — темно, только свет снующих над полом зеленых огоньков позволяет разглядеть хотя бы что-то.
— Ты тут? — шепотом спросила я.
Тишина.
Неужели показалась? Ирма права, нужно меньше сидеть над книжками.
Уже собираясь уходить, я увидела за поворотом небольшое белое пятно. Быстрым шагом я направилась туда, и пятно тут же исчезло.
— Я тебя вижу! — заявила я, ускоряясь.
Завернула за поворот и успела увидеть, как белое пятно исчезает прямо в стене.
— Подожди! — воскликнула я, подходя к этому месту, и положила ладонь на стену. — Стой! Я тебя видела! Зачем ты приходил, если не хочешь разговаривать?
Несколько минут ничего не происходило. Неужели мне все-таки почудилось? С ума схожу.
— Я, знаете ли, не люблю, когда мне в лицо кричат, — проскрипело из-за спины.
Рывком обернувшись, я увидела привидение — то самое, из подвала. Я узнала его по голосу и по неприязненному прищуру черных провалов-глаз.
— Что вы делали в моей спальне? — дрожащим голосом произнесла я. — Вы меня напугали!
Привидение, до этого немного подрагивающее, замерло, и подлетело к моему лицу.
— Напугал? Правда?
— Чему вы так радуетесь?
— А вы, как видно, не аристократка?
Не очень-то и хотелось!
— А вы, как видно, не знаете, что в женскую спальню не стоит заглядывать без спроса?
Белая дымка под глазами привидения стала мутной и плотной — можно было бы подумать, что оно покраснело.
— Я не удержался, — проговорило привидение. — Знали бы вы, сколько я просидел в подвалах без возможности выйти! А там — вы не поверите, такая тоска.
Я заморгала. Привидения были привязаны к месту смерти, так писали в учебниках.
— Но как вы смогли оттуда выбраться теперь?
— Благодаря вам! — радостно заявило привидение. — Не скажу, что ваша спальня так уж мне интересна, но вот та сцена в кабинете! Оливер, которого вы превратили в чудовище! Это еще и увидел весь королевский двор! Уннер
