Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
Но посетитель не торопился уходить. Он стоял, расставивплотные ноги в закрытых скороходовских сандалиях, и не столько стрелял, сколькоразговаривал с хозяином тира.
Гаврик улучил минуту, когда хозяин оглянулся, и учтивопоздоровался:
– Бог помощь, дядя. С праздником.
Хозяин с большим достоинством ответил медленным кивкомголовы, как и подобало владельцу такого необыкновенного увеселительногопредприятия. Это был хороший признак. Значит, хозяин в духе и, весьма-весьмавозможно, даст подержать монтекристо.
Мальчик счел возможным приблизиться и даже стать на порогетира.
Он с жадным восхищением рассматривал висящие над прилавкомпистолеты, ветвистую подставку для стрельбы с упора, заводные игрушки мишеней,из которых одна нравилась мальчику.
Это был японский броненосец с пушками и флагом среди резкозеленых волн жестяного моря. Из моря торчал на палочке маленький кружок. Стоилов него попасть, как броненосец с шумом раскалывался пополам и тонул, а на егомосте выскакивал жестяной веер взрыва.
Конечно, среди барабанящих зайцев, балерин, рыболовов сбашмаком на удочке и бутылок, движущихся одна за другой на бесконечной ленте,японский броненосец занимал первое место по блестящей выдумке и художественномувыполнению.
Всем было известно, что японцы совсем недавно под Цусимойпустили ко дну весь русский флот, и среди стрелков непременно находился охотникотомстить япошкам.
В тире был еще настоящий фонтанчик. Его пускали по особомузаказу. Хозяин клал на струю легонький целлулоидный шарик. Вода подбрасывалаего, вертела: то вдруг опускала, то вдруг подымала. Это было настоящее чудо,загадка природы.
Попасть в него было неслыханно трудно. Любители, войдя вазарт, просаживали по десять – пятнадцать пуль и чаще всего уходили ни с чем.
Но уж если кто-нибудь сбивал шарик, то за это ему полагалсялишний выстрел бесплатно.
– Значит, ничего такого у вас вечером не случилось? –продолжал разговор посетитель, играя изящным ружьецом, совсем маленьким в егобольших лапах.
– Как будто бы ничего.
– Так-с.
Стрелок поискал глазами, во что бы прицелиться. Он снялсинее пенсне, отчего на его мясистом носу обнаружились две коралловые вдавлины,и прицелился в зайца с барабаном. Но затем раздумал и опустил ружье.
– И местные рыбаки ничего такого не рассказывали?
– Не рассказывали.
– Гм…
Посетитель опять прикинул монтекристо и опять его опустил.
– А я слышал, что вчера вечером здесь против берега какой-точеловек с «Тургенева» упал. Ничего не слышали?
– Ничего.
У Гаврика перехватило дыхание, как будто его вдруг окатилицелым ведром ледяной воды. Сердце так стиснулось, что его не стало слышно. Ногиослабли. Мальчик боялся пошевелиться.
– А я слышал, что будто прыгнул с парохода один человек,которого преследует полиция. Вот тут, против этого берега. Не знаете?
– От вас первого слышу.
Как видно, хозяину тира уже давно надоел этот усатый болтун.
Хозяин с учтивым достоинством вертел в руках зеленуюкоробочку с патрончиками и почти зевал. Он совершенно справедливо полагал, чтоесли ты пришел стрелять, то и стреляй. Если же тебе хочется поговорить счеловеком, то – отчего же? – можно и поговорить между двумя выстрелами. Нотолько, разумеется, поговорить на какую-нибудь интересную тему: например, овелосипедных гонках на циклодроме или же о русско-японской войне.
На его потертом, истерзанном тайными страстями лиценеудачника отражалась томительная скука.
Гаврику было его от всего сердца жаль. Он, как и все другиедети, почему-то очень любил этого человека с косо подрезанными бачками, скривыми, как у таксы, ногами, с волосатой грудью, просвечивавшей сквозьсетчатый тельник густой татуировкой.
Гаврик знал, что, несмотря на приличные заработки, у негоникогда не было копейки за душой. Всегда он кому-нибудь должен, всегда чем-тоозабочен до крайности. Про него ходили слухи, что когда-то он был знаменитыйцирковой наездник, но однажды за какую-то подлость ударил хозяина цирка хлыстомпо лицу. Его выгнали. Лишенный куска хлеба, с волчьим билетом в кармане, онстал играть на бегах, и игра погубила его. Теперь он играл во все игры, небрезгая даже играть с мальчишками в «пожара» по копейке.
Страшный азарт вечно терзал его душу.
Было известно, что иногда он проигрывал с себя все.Например, штиблеты, бывшие на нем, принадлежали не ему. Он их проиграл еще вначале лета в «двадцать одно» и теперь, закрывая на ночь свое заведение, снималих и шел домой босиком, держа под мышкой ящик с ружьями и пистолетами, которые– из страха проиграть их – сдавал до утра на хранение одному знакомому дворникус Малой Арнаутской улицы.
Однажды на глазах у Гаврика он поспорил на полтинник скаким-то гулявшим по берегу барином, что попадет из монтекристо в воробья налету. Разумеется, он промазал.
Гаврику до слез жалко было смотреть, как он долго сискусственным постыдным удивлением рассматривал ружье, пожимал плечами инаконец полез куда-то в подкладку своего латаного пиджачка. Он извлек оттудаполтинник и, бледный, подал барину. Барин стал было со смехом отказываться,говоря, что это было в шутку. Но хозяин тира посмотрел вдруг на него такимисумасшедшими, жалкими и вместе с тем грозно налившимися кровью глазами, что тотпоспешил взять полтинник и смущенно спрятал его в карман чесучового пиджака.
В этот день хозяин тира не закрывал своего заведения наобед.
– …Я вам советую, господин, выстрелить в балерину. Увидите,как она пикантно сделает ножками, – с польским акцентом сказал хозяин, чтобыпрекратить надоевший разговор и вернуть посетителя к стрельбе.
– Однако же странно, что никто ничего не знает, – сказалпосетитель и вдруг заметил Гаврика.
Он осмотрел его бегло с ног до головы:
– Мальчик, ты тутошний?
– Тутошний, – неожиданно тонким голоском сказал мальчик.
– Рыбацкий?
– Рыбацкий.
– Чего ж ты стесняешься? Подойди, не бойся.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
