поднимая головы.
Он что-то делает в своем телефоне.
За эти дни я примерно разобралась в предпочтениях Леона. А он в моих. Мы иногда вместе ужинаем — обычно, если задерживаемся в офисе.
— Стейк и салат без авокадо в наличии. Все, как ты любишь.
Котяра и впрямь хищник. Не любит зелень, не выносит овощей и фруктов, сладкое у него тоже не в почете. Зато он обожает мясо, орехи и фастфуд. То, что я терпеть не могу!
— Как насчет похода в ресторан завтра? — спрашивает Леон, наконец убирая телефон в карман джинсов.
Пробегаюсь глазами по фигуре Дамианиса, отмечая про себя, что он мог бы и надеть футболку, но даже не собирается. Подходит к столу и садится рядом.
Близость Леона опять рождает внутри волнение. Я пока не до конца отошла от всего, что между нами было. Ладонь жжет, когда вспоминаю, что совсем недавно ею делала. Как перестать об этом думать?
— Это будет ужин с интимным продолжением?
— С ним. — Котяра смотрит на меня в упор, не скрывая своих порочных и грязных намерений.
Я накидываюсь на еду в надежде отвлечься от назойливых картинок, которые кружат и кружат перед глазами.
Леон включает телевизор, и какое-то время мы смотрим новости. Я с аппетитом уплетаю сырные палочки, пью кофе и пытаюсь продумывать коды, планировать задачи на ближайшие дни, но тщетно. Концентрация на нуле. В голове каша. Словно произошел массовый сбой. Необходимо найти и устранить поломку, чтобы перестать ощущать себя так странно. Жаль, я всего лишь человек, а не робот.
— Так что с теми кольцами и свадьбой? — прекращаю безуспешные попытки себя «починить».
— Ничего, — отвечает Леон, даже не взглянув на меня.
— Ничего не было по твоей инициативе?
— Давай на завтра оставим эту тему, а то комод не спасет от потери девственности. Если я вдруг решу лишить тебя ее.
Щеки по новой заливает жаром. Какое-то изощренное издевательство. Ни разу не гуманно так поступать с девушками. Сначала их покупать, а потом трахать. Похоже, у грека было тяжелое детство и любить его никто не научил.
— А ты почему рассталась со своим парнем?
— Мы толком даже не встречались…
— Это как? — прищуривается Леон.
— Завтра расскажу, — плачу котяре той же монетой.
— У меня закрадываются сомнения, что он вообще был. Ты его придумала?
— Может, и придумала. Девочки любят фантазировать и идеализировать на пустом месте, там, где ничего выдающегося нет. Тебя это тоже касается.
Дамианис едко ухмыляется.
— А с профессией что? Определилась, кем хочешь быть? Если думаешь продолжать в сфере айти, необходимо получить диплом.
— И что он мне даст? — Держу с котярой зрительный контакт.
— Место в какой-нибудь хорошей компании. Это разве плохо? Пока поработаешь на меня, вернешь долг, а дальше посмотрим. Пристрою куда-нибудь.
Хочется рассмеяться. Нам обоим известно, что долг я не верну. По крайней мере быстро. Хотя пытаться, безусловно, буду, рискуя снова заработать себе срок. И не только себе. Надеюсь, Леон это понимает? И куда он собрался меня пристраивать, после того как сделает своей любовницей? Уже размышляет, куда отправить, когда надоем?
— И многих ты так потом пристроил?
Меня молча будто уничтожают взглядом.
— Как ты думаешь, что главное в жизни, Антонина? — вдруг спрашивает Леон и, взяв сигареты, поднимается из-за стола.
Слежу за котярой и только сейчас замечаю у него на затылке татуировку. Совсем небольшую. От осознания, что изображено на его теле, бросает в пот. Удивительно! Почему я раньше не обратила внимания? Может, потому что лишний раз посмотреть на Леона боялась? Или потому, что до сегодняшнего дня он не позволял себе почти голышом разгуливать по номеру?
— Я задал вопрос. Отвечай. — Леон слегка поворачивается.
— Мне кажется, только любовь должна быть определяющим, ключевым моментом в жизни каждого человека. Нельзя бездействовать, стоять на месте, необходимо добиваться желаемого. Особенно если любишь.
— Любовь, значит? Неплохо. Однако с практикой у тебя проблемы. Причем серьезные.
— Ты сделал такой вывод только из-за того, что я боюсь близости с тобой? Так это нормально. Любовью к тебе даже и не пахнет!
— У тебя были какие-то травмирующие события в семье?
— Откуда у тебя татуировка? — игнорирую вопрос Леона, не желая говорить о своем прошлом.
Дамианис щелкает зажигалкой и прикуривает, стоя у открытого окна.
— Не помню.
— Так не бывает.
— Сделал и сделал. Хрен с ней. Меня сейчас больше ты интересуешь. Кто тебя обидел? Твой парень?
Нервно закатываю глаза. Разговор двух глухих. Я у Леона одно спрашиваю, он отвечает другое. Не грек, а опасная аномалия.
Кольца, приглашение на свадьбу, знаки на теле… Так и подмывает убрать волосы с затылка и показать свою татушку, однако в последний момент решаю оставить это откровение на потом. Все-таки мы с Леоном еще не настолько близки, чтобы я открылась ему. Да и не факт, что откроюсь. Потому что травмирующий опыт был. Только не тот, о котором Дамианис подумал.
Вот так просыпаешься однажды утром и думаешь, что жизнь вроде как налажена и идет по накатанной. Сейчас позавтракаешь, приступишь к работе, потом ужин, сон. И так день за днем, месяц за месяцем. Но в одно мгновение все становится вверх тормашками, и уже неизвестно, что будет ждать тебя не то что в ближайшие дни — даже в следующие часы. А все из-за чего? Из-за одной ошибки. Ведь чувствовала: что-то не так с этим заказом. Внутри был протест! Но я отмахнулась. И к чему это привело?
— Какие детали ты хотел обсудить?
— Это был всего лишь предлог.
Леон выкидывает окурок и приближается. Кажется хладнокровным, каким обычно бывает в стенах офиса.
— На днях Дан приезжал к твоему отцу, но дома его не оказалось. Соседка сказала, что он с собутыльниками опять в запое. А когда Дан спросил про тебя, тетка и вовсе перекрестилась и сбежала.
Я леденею от этих слов.
— Это не самая приятная тема. Травмирующая, — ухожу от разговора, едва сдерживая дрожь в голосе.
— Все-таки травмирующая? Отец тебя бил? Вместе со своими дружками? Должна же быть причина столь замкнутого образа жизни. Ты девочка красивая, соблазнительная, с неординарными способностями, но временами будто зашоренная. Сначала я подумал, что передо мной задротиха, которую ничего, кроме этой заумной компьютерной дряни, не интересует, но чем больше провожу
