испортили. Как в моих глазах, так и в глазах остальных. Не воспитали как следует свою дочь. Занимаетесь мелким мошенничеством. Притом, неумело. Пристраиваете своего мальчика в тёплое место…
На этом Вельвет не выдерживает и отвешивает ему хлёсткую, тяжёлую пощёчину. А в ответ, как всегда, получает смех. И затем удар — на сдачу.
Он отлетает к стене. Джорж за миг возникает рядом и поднимает его за грудки. Вельвет выворачивает его руку, выбирается из хватки и сдавливает горло так, будто хочет переломать шею.
Джорж хрипит и проходится по спине Вельвета болью, что вызывает жгучая, неудержимая магия.
Вельвет падает, стиснув зубы, бледный как мел.
— Я не отдам за тебя дочь, — в глазах Марлен сверкает решимость, она же чувствуется в голосе.
Джорж уверен, что переубеждать её нет смысла, а потому бросает Вельвету насмешливо:
— Так как вы у руля этого так сказать клана, я вызываю на дуэль именно вас. Потом, возможно, и ваш сыночек подтянется, я не против.
Вельвет, пошатываясь, поднимается.
— Я принимаю вызов.
Глава 35. Дуэль
Клара просыпается от яркого белого света, заполнившего всю комнату, словно чашу, до краёв. Она прикрывает глаза рукавом сорочки и морщится, пытаясь понять, что происходит.
— Урахад, — хриплый шёпот спадает с губ. — Это сегодня? Почему… сегодня…
Она не может вспомнить, что было вчера. Как закончился ужин с Марком, когда она пошла спать…
Раньше ничего подобного с ней не случалось.
Открывается дверь, заставляя вздрогнуть от скрипа. В комнату заходит Марлен в длинном платье из красного бархата с чёрным, туго затянутым корсетом.
— Почему ещё в постели? Чем ты занималась всю ночь?
Строгий голос, как и всегда.
Но странно, что мать не послала слуг, а пришла сама.
Их встречи один на один скорее исключение, чем правило.
Потому что…
Потому что… должно быть так поступают все матери.
Кларе не у кого спросить. Она спускает ноги на холодный пол, прочищает горло и отвечает:
— Я не помню…
— Слишком много выпила? Там Вельвет отстаивает тебя на дуэли. Выгляни хоть, ради приличия.
— Что?
Клара тут же подрывается с места и спешит накинуться на себя платок, чтобы выбежать из комнаты прямо так.
Марлен, разумеется, не даёт ей это сделать.
— Не позорься! Приведи себя в порядок и спускайся.
— Что за дуэль… И разве Урахад сегодня?
— А ты не видишь по солуму? Мы решили не отдавать тебя за лорда Вангорда.
— Но как же слово?
Мать ничего не отвечает и выходит из комнаты. Всё так странно. Клара готова поклясться, что праздник не должен был наступить так скоро. А дуэль… разве не станет это решение последним гвоздём в крышку гроба клана Харш?
У них нет ни одной достойной причины, чтобы отбрить Джоржа.
Но это сейчас не так важно, как жизнь Вельвета, которой он рискует из-за неё.
Клара даже не проверяет свои подарки для праздничного настроения, чтобы убедиться в том, что мир не перепутал дни и не сошёл с ума.
В мысли то и дело врываются последние слова сводного брата. А ещё стальная решимость в его льдистых, холодных глазах.
О, небо, пусть хотя бы он не наделает бед!
В тёплом молочно-белом платье, сшитом специально на Урахад, с традиционными узорами, кое-как закрепив косицу и пистолет, Клара выбегает из комнаты и спешит на задний двор, где есть место для такого мероприятия как дуэль.
Они хотя бы не договорились стреляться! Тогда у лорда Вангорда было бы больше шансов.
Она выдыхает. Отчим втайне учил её сражаться, это и являлось их маленькой тайной, скрытой от Марлен. И причиной мозолей на руках и рефлексов, которые в любой непонятной ситуации заставляют наступать и делать выпад первой.
Вельвет прекрасный воин, и едва ли Джорж, сколько бы в нём не было гонора, сможет одержать вверх.
Вот только, что будет считаться победой?
Ведь оба уже ранены…
Неужели…
Смерть?
Вдребезги поломанные мечи и клинки валяются в метре от мужчин. Оба с обнажённым торсом и кровоточащими ранами. Задели друг друга, но не смертельно. Извели оружие, и теперь вынуждены биться без него.
И весь этот ужас творится в священный праздник, в который даже словесная ссора считается дурным знаком.
У Клары судорожно колотится сердце, и кружится голова. Она не сводит взгляда с Вельвета, уворачивающегося от точных, тяжёлых выпадов и ударов. Несмотря на залитую кровью грудь, лорд Вангорд держится уверенно. Слишком уверенно для молодого человека, никогда не знавшего настоящего сражения. Словно отражая тактику Вельвета, он не даёт даже коснуться себя, а когда всё же делает это, в этом видится острая насмешка, едкое издевательство. Мол, неужели ты правда купился на это, я не чувствую боли, ты не можешь мне навредить, я лишь позволяю тебе думать об обратном, играю, чтобы потом нанести решающий удар…
Клара сцепляет зубы.
Откуда у мерзавца такая подготовка?
«Если бы здесь был мой отец, он бы давно справился…» — мысль, впрочем, тут же тонет тяжёлым камнем.
Лорд Вангорд будто издевается. Изматывает такого воина, как Вельвет, в мёртвенно-белом свете солума, ухмыляется и то и дело переводит на неё горячий взгляд, словно его самого и не пытаются убить.
Редкие снежинки валятся вниз, мёрзнут руки, их так и хочется согреть.
Например, о револьвер…
Клара отвлекается на мгновение, чтобы проверить, нет ли рядом Марка, но тут же слышит пронзительный крик.
Того, кто считает её дочерью.
— Вельвет!
Марлен рядом не проявляет никаких эмоций, несмотря на то, что жизнь её семьи станет адом, если исход дуэли будет таким.
Вельвет валится на снег, тот тут же окрашивается алым и тает.
Миг растягивается, Клара умудряется заметить, как красиво снежинки исчезают в крови. Вместо звуков у неё — биение собственного сердца. Вместо мыслей — туман.
Лорд Вангорд, довольный, источающий тёмную, тяжёлую энергию, отходит от своего поверженного соперника и ухмыляется.
Глядя ей в глаза.
Глава 36. Кое-что
Впервые за долгое, долгое время Клара не кидается вперёд, а отступает на шаг, чувствуя, как сердце, будто стеклянное, раскалывается и режет изнутри сотней осколков.
Лорд Вангорд собирается подойти к ней.
Ей так дурно, так страшно, что рука даже не тянется к револьверу.
Залитый белым светом Урахад становится ватным и грязным от крови.
Вот только…
В голове словно звенит незнакомый голос: «Кто сказал, что Вельвет мёртв?».
И в тот миг, когда в тёмных глазах Клары вспыхивает надежда, отчим поднимается, бледный как мел, зажимающий рану на боку. Кидается на Джоржа и
