Хотя при мысли о том, что опять придется остаться с ним наедине, делалось не по себе. Казалось, шериф видел меня насквозь.
– Хорошо. Только не забудьте об этом наутро, – хмыкнула я, глядя на чашку в его руке.
…Они ушли, когда за окнами начало светать. Я проводила их до калитки, вернулась в дом, и уже из окна увидела, как Джеффри ненадолго задержал Хардвина, и, кажется, спросил что-то. Посмотрел на мой дом, но, к счастью, занавески скрывали меня от посторонних глаз. Хардвин ответил ему, Джеффри кивнул. Они проговорили совсем немного – быть может, около минуты, а потом разошлись в разные стороны.
Эх, дорого бы я дала за возможность услышать, о чем они говорили!
***
Спать я в итоге так и не легла. Рассвет встретила в саду: сварила кофе и вышла с чашкой в сад. Солнце поднималось над горизонтом, золотило верхушки деревьев и черепичные крыши домов. Щебетали птицы, жужжали пчелы – мир просыпался.
Идиллию портил лишь обгоревший остов соседского дома. Теперь, при свете утра масштаб несчастья явился во всей своей неприглядной красе.
Я допила кофе и, вздохнув, вернулась в дом.
Элла уже ждала меня на кухне: сидела за столом и, когда я вошла, резко поднялась.
– Кейт… Доброе утро. – Она не решалась посмотреть мне в глаза.
– И вам. – Я поставила чашку в кадушку, служившую раковиной. – Давно проснулись?
– Да нет… только что.
Ее смущение было таким явным и отчаянным, что я враз забыла все обиды.
– Умыться можно в бане. Там стоят две бочки: одна с горячей водой, другая с холодной. На полке баночка с зубным порошком. А полотенце я вам сейчас дам.
Элла вернулась минут через пятнадцать и вызвалась помочь мне с завтраком.
– Так и не смогла на него взглянуть, когда к бане шла, – призналась она.
Я, конечно же поняла, что она имела в виду.
– У вас есть родственники или друзья?
– Нет. – Элла покачала головой. – Но я как-нибудь справлюсь. – Она отложила нож, которым нарезала петрушку, и посмотрела на меня. – Спасибо, Кейт. И прости за… ну, за все, что про тебя говорила.
– Вы уже извинились, – напомнила я с улыбкой. – И я вас простила. Но все-таки, с чего вы тогда на меня взъелись?
Элла отвернулась.
– Да ладно вам, – я похлопала ее по плечу. – Сейчас-то уже все равно. Говорите.
Элла откашлялась.
– Я думала, ты бросила бабушку. Уехала в столицу и пропала: ни слуху, ни духу. А Иоланта так любила тебя. Характер у нее, конечно, не сахар, – женщина усмехнулась, – я и сама с ней пару раз закусывалась, но она была порядочным человеком. – Соседка немного помолчала и, наконец, решилась спросить: – Кстати, почему ты пропала?
Прежде, чем я успела придумать достойный ответ, на лестнице раздался топот босых ног.
– Всем доброе утро, – через несколько секунд в кухню зашла полусонная Кида, а с ней такой же полусонный Кузьма. – А где Хардвин и мистер Бартел?
– Там, где им и положено быть, – я поставила на доску сковородку с горячей яичницей, – по своим домам.
Кида протерла глаза и плюхнулась на стул.
– Нет. Сперва умываться и чистить зубы.
Кида закатила глаза, мученически вздохнула, но пошлепала к двери. Кузя запрыгнул на подоконник и принялся ждать удачного момента, чтобы сунуть нос в миску со сливками.
– Кто она? – спросила Элла, когда Кида вышла на улицу.
– Хотела бы я это выяснить. Но, похоже, она сама мало что знает о своем прошлом.
Элла пересыпала нарезанную петрушку в блюдце и взялась натирать на терке сыр.
– У меня тоже была дочь, – сказала она тихо.
Я замерла в парой пустых чашек, которые собиралась поставить на стол.
– Была?..
Элла медленно кивнула.
– Ее унесла лихорадка. – Взгляд женщины устремился в окно. – Ей было всего четыре.
Повисло молчание. Негромко постукивали часы, щебетали птицы за окном.
– Мне очень жаль.
Это были самые банальные и бессмысленные слова, но что еще тут скажешь?
– Спасибо, – Элла кивнула.
Теперь мне стало ясно, отчего так испортился ее характер. Сперва дочь, а несколько лет назад ушел и супруг. Но все же Элла не была плохим человеком.
– Вы правильно делаете, что заботитесь о ней. Хотите взять ее под опеку?
Я пожала плечами.
– Не знаю. Да и шериф сказал, что есть какие-то новости. Возможно, объявились родственники или…
Соседка вдруг хитро прищурилась.
– Он хороший человек.
– Кто? – я сделала вид, что не поняла.
– Шериф Бартел, конечно же, – Элла улыбнулась еще шире. - Он не женат.
Элла посмотрела на меня так, словно ждала, что я обрадуюсь, услышав о том, что Джеффри свободен.
- Неудивительно. С его-то характером.
Соседка лишь фыркнула.
- Нормальный у него характер. Мужской. А ты, прежде чем нос воротить, подумай как следует. Лицом он вышел, сложен хорошо. И при должности.
С этим и впрямь было не поспорить, но я и Джеффри... Начнем с того, что он мне не нравится. Совсем. А еще он меня подозревает. И вообще - ну, какие сейчас женихи? С делами бы разобраться.
Элла же не умела читать мысли и по-своему истолковала мое молчание.
- Вот-вот. Думай. - Она отпила кофе. - А этот... ну, мастеровой который?
- Хардвин? - я чуть булкой не поперхнулась. - Хотите меня за гнома сосватать?
- А тебе, что, эльфа подавай? - хмыкнула она.
- Лучше гоблина. У них золота больше. И вообще, может я совсем замуж не хочу?
Элла покачала головой всем своим видом выражая негодование.
- Вот она: современная молодежь.
- Ага? Так, значит? А кто меня вертихвосткой называл?
Элла не нашлась, что ответить и, как большинство людей в подобных случаях, решила «перевести стрелки».
- Вот что столица с людьми делает, - заключила она. - А ребенку какой пример подаешь?
- Очень хороший, - раздалось сбоку.
Мы повернулись. В дверях стояла Кида.
- Женщина должна в первую очередь должна полагаться на саму себя, - деловито заявила она, садясь за стол. - Вырасту: стану суфражисткой.
Элла ойкнула, схватилась за сердце, а я едва удержалась от смеха.
- Ешь уже, суфражистка ты моя, - я ласково потрепала ее по волосам. - Нам
