же вскрыл его и с упоением начал читать.
– О-о! – удивленно воскликнул он. – Оказывается Аристарх собирается жениться… Когда же венчание?
– Уже состоялось, – глухо, обиженным голосом промолвил Баташов.
– Что-то я не слышу в ваших словах радости?
– А чему радоваться, когда сын, ни с того ни с сего, разрывает помолвку и женится на безродной, вопреки воле родителей.
– И кто же его избранница?
– Сестра милосердия. Пока он лежал в лазарете, она словно околдовала его.
– Ну что же, – задумчиво промолвил штабс-капитан, – сердцу не прикажешь.
– Да я уже с этим смирился, вот только Варвара Петровна до сих пор не может сына простить.
– Ну, это дело времени, – бодрым голосом промолвил Свиньин, – пойдут внуки, не до обид будет.
– И я так думаю, – согласился Баташов, – видит Бог, мы хотели, как лучше. А, впрочем, ты прав, время все расставит на свои места, – добавил он, с удобством располагаясь на заднем сиденье.
Весеннее солнце, изредка проглядывая сквозь облака, почти не грело. Заботливый шофер, видя, что генерал зябко поежился, осваиваясь в холодной кабине, достал из багажника плед и угодливо накинул его ему на ноги.
– Спасибо, Семен, – удовлетворенно промолвил Баташов.
– Рад стараться, ваше превосходительство! – вытянулся в струнку унтер-офицер.
– Поехали, – почти одновременно произнесли генерал и штабс-капитан, и машина, натужно урча, с трудом вылезла из леса на дорогу и, осторожно объехав несколько новых воронок, вскоре скрылась за поворотом.
Была уже поздняя ночь, когда автомобиль был остановлен у шлагбаума, закрывавшего въезд в прифронтовой город-крепость Либаву.
Осветив генеральские погоны, унтер-офицер вытянулся в струнку.
– Пропускай, что стоишь, как столб, – недовольным голосом проворчал генерал, которого довольно продолжительная тряска по плохим дорогам уже начала основательно раздражать.
– Открывай шлагбаум, братец, да побыстрее. Видишь, генерал сердится, – более спокойным тоном произнес штабс-капитан, тем самым выведя из столбняка начальника поста.
– Так точно, ваше благородие, сейчас откроем! – выдохнул унтер и весь свой страх перед большим начальством выплеснул на дожидающихся приказания солдат: – Поднимайте шлагбаум, мать вашу…
В городе соблюдалась полная светомаскировка, и потому добираться до порта пришлось почти в полной темноте, надеясь лишь на память шофера, да русское авось. Изредка встречающиеся патрули машину почему-то не останавливали.
Только у въезда в порт машину притормозил офицерский пост. Увидев генерала, мичман отрапортовал:
– Ваше превосходительство, честь имею представиться, мичман Епанчин!
– Проводите нас, мичман, к начальнику порта, – устало промолвил Баташов, скользнув взглядом по невыразительному, круглому и толстогубому лицу, на котором выделялся только нос с горбинкой. – Я буду премного вам благодарен.
– Не беспокойтесь, ваше превосходительство, адмирал Форсель только что проверял посты и сейчас находится в штабе. Это рядом. Унтер-офицер Колодяжный, откройте шлагбаум и проводите машину к штабу! – приказал он.
– Спасибо, мичман, – поблагодарил офицера генерал.
– Евгений Евграфович, разрешите мне переговорить с мичманом Епанчиным, – обратился к Баташову штабс-капитан Свиньин. – Я хотел бы узнать у него об одном нашем общем знакомом…
Получив разрешение, Свиньин по-дружески поздоровался с морским офицером и начал его о чем-то расспрашивать. Через несколько минут, распрощавшись с ним, он сел в автомобиль, который в сопровождении унтер-офицера направился к штабу.
Несмотря на полночь, адмирал Форсель и в самом деле бодрствовал. Услышав доклад дежурного офицера, он вышел из кабинета. Увидев Баташова, поспешил ему навстречу и удивленно и радостно воскликнул:
– Неужели это вы, Евгений Евграфивич? Я искренне рад видеть вас в наших палестинах. С чем же вы ко мне пожаловали? С добром аль с наветом?
– Да вот, уважаемый Владимир Петрович, новое начальство прислало меня разобраться с вашими пленными, – крепко пожимая руку начальника порта, ответил Баташов.
– Не пора ли с меня еще подковы сдирать?
– Что вы имеете в виду? – удивленно спросил Баташов.
– Есть присказка такая. У экономного немецкого фермера, когда конь отработает свое и наступает пора вести его на живодерку, с него сначала подковы сдирают, чтобы добро не пропадало, – грустно улыбнулся адмирал, приглашая гостей к себе в кабинет.
Представив начальнику порта своего помощника, Баташов бодро сказал:
– Я думаю, что сдирать подковы еще рано, вы еще нужны своему Отечеству.
– Ваши бы слова да Богу в уши, – устало промолвил Форсель.
– Вижу, что вам уже порядком надоели мои местные коллеги, и потому постараюсь поскорее закрыть это никчемное дело. Как говорится – за отсутствием состава преступления. Я, конечно, прекрасно понимаю, что вы руководствовались чувством христианского милосердия по отношению к пленным, несмотря на то что накануне они бомбили город. Скажу вам откровенно, генерал Пустовойтенко хотел навязать мне свое особое мнение, но я, зная вас как честного и преданного царю и Отечеству офицера, постарался убедить его в том, что предательство и шпионство не имеет национальности.
– Дай-то бог, чтобы все закончилось по вашей милости, – пожал плечами адмирал. – Поверьте мне, всевозрастающая шпиономания, как безжалостный дракон, рано или поздно сожрет и тех, кто с этой скороспелой идеей носится. Но что это я все о грустном да о грустном? – адмирал встал и, окинув озабоченным взглядом нежданных гостей, бодро промолвил: – Я приглашаю вас к себе домой и не приму никаких отговорок…
Переночевав в доме радушного хозяина, наутро Баташов, извинившись перед хозяйкой, поспешил сменить место жительства. Прекрасно понимая, что дальнейшее пребывание в его доме контрразведчика может вызвать в штабе ненужные толки, адмирал согласился с доводами гостя и зарезервировал для него лучшие апартаменты в «Петербургском» отеле.
– Номер займешь сам, – обратился к Свиньину генерал, как только захлопнул дверь автомобиля.
– А куда же подадитесь вы? – спросил удивленно штабс-капитан.
– Я остановлюсь в конспиративной квартире, на Купеческой, – ответил Баташов. – Там вокруг всегда полно самого разного люда и легче всего затеряться. Автомобиль будет находиться в полном твоем распоряжении.
– А как же вы?
– Мне достаточно извозчика. В новом для меня статусе мелкого купчика автомобиль не положен… А теперь, Алексей, слушай меня внимательно, – перешел на деловой тон Баташов. – Первым делом разберись с рапортами на адмирала Форселя, дело это, я считаю, бесперспективное, так что постарайся поскорее его закрыть и подготовить соответствующую справку. После этого пройдись по фортам и поинтересуйся ненавязчиво общим настроением нижних чинов и офицеров. Я знаю, что порт и крепость по приказу командующего готовят к сдаче немцам почти без боя. Мне интересно знать, готовы ли войска защищать крепость и порт или нет… Ко мне обращаться только в крайнем случае. Позвони по телефону 4-95, представься купцом Калашниковым, меня пригласят. Вопросы?
– Вопросов нет!
– Раз вопросов нет, то можно ехать. Семен, подъезжай к дому со стороны Рыбацкого переулка, не забыл еще? – обратился он к шоферу. – Там, как обычно, поможешь мне с чемоданами.
– Как можно, ваше превосходительство, – обиженно промолвил унтер-офицер,
