твари обладали невероятно привлекательным голосом, сопротивляться которому люди не могли.
Я же, испив кровь демона, утратил эту слабость. Красивые полуженщины-полурыбы с крылатыми руками потеряли надо мной власть, и я видел их истинное обличие и пасть, полную острых зубов. Чего нельзя было сказать о Косте. Мойра же была существом божественным, и ей вряд ли что-то угрожало.
И надо же было именно этому чудищу обратить свой взор на наш корабль.
Стоило сирене запеть, как моряк послушной куклой побрел к борту судна, позабыв про штурвал. Его больше ничего не интересовало.
— Калиста! Беги в трюм! Живо! — крикнул я через плечо. По моим ощущениям, тварь приплыла одна. Но даже она могла навредить девушке.
— Краси-и-ивая…
В это время, одурманенный темной магией мужчина лег животом на край корабля и вытянул руки вперед. Он как будто увидел мать родную и тянулся к ней всем телом и душой.
— Харибда! Ахерон вас всех задери! — выругался я, хватая мужчину за пояс и затягивая обратно на палубу.
Стоило сирене увидеть, как из-под их носа крадут жертву, как писклявый и противный до глубины души вопль разнесся над затихшим морем. Этот отталкивающий звук, словно лезвие, полоснул по барабанным перепонкам Косты, и он закричал раненым зверем. Да что уж говорить о нем, если даже мне пришлось скривиться в желании закрыть уши руками.
Но, несмотря на этот дискомфорт, мужчина всячески пытался вырваться из моих рук и кинуться в воду.
— Дурья ты башка! — на запястье моем сжались зубы моряка, и я зашипел, подобно морским тварям. Коста, почувствовав на языке вкус крови, закашлялся и стал сплевывать алую жидкость. Благо я не был перворожденным демоном и мужику не грозило стать похожим на меня. Единственная радость в этом моменте, учитывая, что сирена из завлекающей стадии решила перейти к атакующей.
— Ехидна тебе в печенку!
Я почти дотащил Косту до трюма, когда полуженщина, используя свои недоразвитые крылья, не без усилий, но все же смогла влететь на палубу. Шипящая скользкая тварь заскребла когтистыми руками по деревянному полу и стала с неимоверной скоростью ползти в нашу сторону.
— Красива-а-а…
— Да умолкни ты! — рыкнул я и все же смог втолкнуть моряка за дверь. Облокотившись на нее спиной, я стал отмахиваться ногами от озверевшей сирены. С пятой попытки умудрился попасть по ее зубастой морде, и чудище, почувствовав боль, запищало и отвернулось. Мне хватило этого мига, чтобы вцепиться в скользкий шершавый хвост твари, крутануть ее вокруг своей оси и отправить за пределы корабля. — Освежись!
Я ликовал. Все разрешилось быстро и даже без каких-либо увечий. Вряд ли эта недорыба решит попытать счастья еще раз. И все бы хорошо, но смутная тревога скребла по позвоночнику, и не получалось найти ей объяснения. Но лишь до тех пор, пока не обернулся.
Мойра стояла на борту судна, завороженно наблюдая за чем-то в воде. Белые волосы слегка колыхались на легком ветру, который не способен был сдвинуть корабль с места. Я же не мог поверить своим глазам. Калиста была божеством. Светлой сущностью. Чем-то за гранью мирского, однако чары сирены действовали и на нее.
— Да чтоб вас мантикоры покусали! — не помню дня, когда бы я так еще ругался, но сегодня моих нервов просто не хватало. Мало того, что я спас Косту, хотя мог этого не делать. Так мне сейчас нужно было повторить свой подвиг с Кали.
Я был зол. Разъярен. И обеспокоен, хотя признаваться себе в этом совершенно не было времени. Мойра качнулась вперед, и я побежал, в тайных уголках сознания, надеясь успеть перехватить тонкую талию. Мне оставался всего один шаг, когда летучая тварь подпрыгнула и, скомкав платье девушки, потянула ее в море. Пальцы мои скользнули по пустоте.
Глава 36
Калиста
В голове было пусто как никогда. И в то же время я ощущала небывалую доселе наполненность. Далекая, но такая прекрасная песнь ласкала уши, заставляя тянуться к ней всей душой. Но, несмотря на притягательность мелодии, я медлила и оттягивала момент полной капитуляции. Что-то внутри противилось этому странному желанию идти вперед. Что-то на задворках сознания кричало не делать глупостей. Что-то. Или кто-то.
Но вспомнить никак не получалось.
Шаг. Еще шаг. Внутри как будто натянулась струна. Тело тянулось к источнику звука, как змея к дудочке змеелова. Но душа противилась. Всего пару мгновений. А потом я сдалась.
Нечто незримое в пустоте ухватило меня за одежду, и я, расправив руки, полетела подобно птице.
Я чувствовала себя пушинкой, подхваченной ветром.
Я была звездой, что мелькает на небосклоне.
Я была стрелой, запущенной из лука прямо в цель.
Я была…
Пустота взорвалась в момент соприкосновения с чем-то влажным. Тело вместе с головой ушло под воду, но я нашла в себе силы вынырнуть. Глаза, что до этого застилала непрозрачная пелена, вдруг стали видеть водную рябь и далекую кромку горизонта. Морская вода залилась во все возможные места, и отдавалось невесомым зудом. Но я никак не могла его унять, потому что рисковала сразу же пойти ко дну.
Мелодия же, из-за которой я тут и оказалась, оборвалась, и вместо нее пространство заполнило шипение и какой-то уж слишком довольный клекот. Сердце бешено заколотилось, наполняясь жгучим страхом от осознания, что рядом со мной находится нечто опасное и чудовищное.
Но все это меркло на фоне кое-чего более важного — я не умела плавать. Стоило этой мысли озарить мой разум, как паника накрыла меня с головой, а вместе с ней и волна, вызванная моими суетливыми движениями. Я даже, кажется, ударила локтем то самое существо, что еще недавно так дивно пело. И ему это не понравилось.
Издав вопль, что болью отразился в ушах, это нечто нырнуло прямо под меня и, ухватив за ногу, стало тянуть ко дну.
И я закричала.
Вода стала заливаться в рот, но я мужественно дергала ногами, пытаясь скинуть тварь с себя. Но та держала крепко, не желая расставаться со своей добычей. В какой-то момент сил попросту не осталось, и я, запрокинув голову к небу, была готова сдаться. И именно в этот момент прямо возле меня приземлилась темная тень. Десятки брызг прилетели прямо мне в лицо, и буквально через несколько секунд хватка на моей ноге ослабла.
Невероятным образом смогла обернуться вокруг своей оси, но кроме пузырей на водной глади я не видела ничего.
— Ох, Юстис! — захлебываясь,
