такое; другие делают их для меня. Они кладут их на ваш стол, и когда вы держите свои глаза закрытыми, я выбираю то, что мне нужно».
«А как вы знаете, быть пойманным — преступление. Я просто даю вам совет: в будущем никогда не оставляйте первый ряд, переднюю линию, непроверенным, так как именно там будут сидеть те, кто знает, как надо делать определенные вещи. А вы продолжаете искать идиотов по углам. Разве разумный человек будет прятаться в углу?»
Он сказал: «Ты, действительно, обманывал меня! Вот почему ты обычно говорил: „Маулана, держите ваши глаза плотно закрытыми“. Я думал, что ты, должно быть, очень добродетелен. И я даже следовал твоему совету и держал глаза плотно закрытыми!»
Я сказал: «Конечно. Мне надо было, чтобы вы держали свои глаза плотно закрытыми, так как я должен был выбрать… это были шпаргалки других, а две минуты — это так мало времени».
Он сказал: «За всю мою жизнь никто не был способен обмануть меня. Как тебе это удавалось?»
Я сказал: «Это было так ясно, ведь я мог видеть. Первый день я ничего не делал; я просто наблюдал, и я видел. Было так ясно — то, что вы смотрели на места, где люди могли бы спрятаться, если бы они захотели что-то сделать. И вы абсолютно упускали из своего поля зрения одно место, — а оно было прямо перед вами. В тот день я решил, что это будет моим местом на каждом экзамене».
Он сказал: «Но как тебе удавалось всегда сидеть на этом месте? Ведь я, конечно, видел тебя каждый год на одном и том же месте».
Я сказал: «Это тоже очень легко. Не надо быть пойманным».
Он сказал: «Как ты это делал?»
Я сказал: «Прямо перед экзаменом я иду в зал и лишь прикрепляю свой экзаменационный номер на том столе; как бы то ни было, но я прикрепляю его к тому столу. А экзаменационный номер, который был на том столе, я переношу на другой стол. На следующий день я сижу там, и там мой экзаменационный номер. Никто не может возразить, проблемы нет. И это была единственная определяющая вещь. Это было так просто!»
Если вы ясно видите вещь, то или она исчезает, или если она не исчезает, то это означает, что она создана не вами. Она создана кем-то еще; а вы лишь просто глупы, неся на себе этот груз. Это не ваша проблема, это проблема кого-то другого.
Запомните это: только ваши проблемы растворятся в ясности вашего видения.
Но если вы несете в себе проблемы других людей, то в этом случае это очень трудно, так как эти проблемы не имеют ничего общего с вашим видением, с вашей ясностью. Поэтому эти проблемы, которые не исчезают, ясно указывают вам на то, что вы заимствовали их.
А вы постоянно заимствуете проблемы у других людей.
Ко мне приходят письма, в которых говорится: «Кто-то прошел мимо меня, и у меня возникло сильное чувство, что он рассержен на меня». Кто-то прошел мимо вас, и у вас появляется сильное чувство, что он рассержен на вас… По крайней мере, вы могли бы спросить этого человека: «Вы рассержены на меня? Поскольку у меня сильное чувство…» Вы оказываете ему, по меньшей мере, большую любезность до того, как определяете, что он рассержен на вас.
Он, может быть, вообще не интересуется вами, он, может быть, рассержен на что-то другое. Вы можете хорошенько рассмешить его. Но это возможно — он, может быть, рассержен на что-то другое, на кого-то другого, на самого себя, и вы можете получить сильное ощущение от его злобы. Его злоба может тронуть ваши чувства. Она, может быть, не адресована вам, так как эти эмоции не прямолинейны. Они не движутся от А к В, они движутся кругами, концентрическими кругами.
Когда вы бросаете камень в озеро, то возникают концентрические круги, и они продолжают распространяться вокруг; когда кто-то рассержен, то вокруг него существуют концентрические круги гнева. Некто проходит мимо него, и если он чувствителен, то этот некто может получить ощущение, что тот человек рассержен. И естественно, вы расшифровываете это ощущение так, как будто он рассержен на вас. Все-таки лучше задержать этого человека и спросить: «В чем дело? Ведь я чувствую глубокое беспокойство. Я чувствую, как волны гнева поднимаются вокруг вас. Я не знаю по отношению к кому, к чему, но по крайней мере будьте чисты: если они адресованы мне, то скажите мне об этом, так как я могу что-нибудь здесь сделать. Если они не адресованы мне, то спасибо. Идите своим путем, а я пойду своим путем».
Но люди так не делают. Вот почему я говорю, что вы не откровенны, вы не подлинны. Вот вы несете идею, и с этой идеей, когда бы вы ни проходили мимо этого человека, вы начинаете представлять себе, что он смотрит на вас с гневом или что он движется с гневом. Это может быть лишь живое воображение, так как у вас есть определенная идея о том, что он был рассержен, поэтому он должен быть рассержен.
Итак, что бы он ни делал, вы будете стараться убедить себя в том, что это доказательство его гнева. Вы можете постоянно наращивать это и делать из ничего большую проблему. А теперь, уже позднее, даже если вы говорите ему, он может и не вспомнить о том, о чем вы говорите. Лучше быть очень непосредственным.
Не начинайте заимствовать проблемы у людей. А все это делают, — большинство ваших проблем — это проблемы кого-то другого. Другой человек, может быть, даже решил бы их или рассеял, а вы все еще несете их в себе.
Постарайтесь сохранить свою жизнь по возможности чистой и необремененной.
Ясность — это не нечто, что нуждается в особом таланте. Это не нечто, подобное таланту художника, поэта, музыканта. Каждый не может быть музыкантом, это ясно. В этом также нет необходимости, потому что уже достаточно шума. Нет необходимости и в том, чтобы каждый стал художником, так как почти каждая стена, каждая уборная, каждое место, где можно практиковаться в своем искусстве, уже заполнены им.
Вы найдете доказательство
