смоки-айз. Серые тени сползли примерно на дюйм ниже каждого глаза.
Волосы ее превратились в львиную гриву, и Мэгги потянулась к щетке Ирен с инкрустированной перламутром ручкой. Она блестела так, словно тётя случайно решила отполировать серебро после пробуждения. Рядом с кистью лежали подходящее зеркальце и расческа, а рядом стоял флакон духов с выпуклым диффузором. Губные помады были разбросаны здесь и там, а фотография молодого Роджера была помещена на видное место в крайнем левом углу. Мэгги взяла его и некоторое время изучала. Странно, она не заметила этого вчера вечером. Маленькая записка была вставлена в богато украшенную раму овального зеркала, и Мэгги наклонилась, чтобы рассмотреть ее поближе. Оказалась, это была не записка, а корешок билета в кинотеатр «Шатер». Корешок билета мало чем отличался от билета на карнавал — на нем было только название театра и цена билета, напечатанная в углу — 0,60 доллара.
Мэгги видела остатки старого театра в центре города. Длинный вертикальный знак все еще оставался, выступая из стены заброшенного кирпичного здания. Окна шатра были разбиты, а постеры фильмов давно убраны. Незадолго до пожара, уничтожившего школу, Историческое общество Ханивилля организовало сбор средств на ремонт старого театра. Однако реализация проекта была приостановлена. Ирен сказала, что собранные деньги теперь пойдут на строительство новой школы. Она сказала, что это было одно из ее любимых мест в детстве, и была разочарована тем, что, возможно, никогда не увидит его восстановленным.
Пылесос снова включился где-то в доме, и Мэгги отвернулась от зеркала, озадаченная внезапной потребностью тети вытащить все свои старые вещи и выставить их напоказ, как будто ей снова семнадцать. Лента страха обвила сердце Мэгги. Ей нужна была Ирен, чтобы держаться вместе. Тётя была единственным человеком, который остался у девушки в мире.
Мэгги подошла к двери спальни и споткнулась, зацепившись пяткой за край тяжелого ковра, расстеленного на деревянном полу. Подождите. В этой комнате не было ковра. В спальне тетушки был бежевый ковер, над которым она постоянно возилась. Мэгги уставилась на ковер с ярким узором — розы и виноградные лозы, переплетающиеся в повторяющийся узор на бледно-розовом фоне. Она снова оглядела комнату, пытаясь найти объяснение невозможному. Дверь тяжелого шкафа была широко раскрыта, позволяя Мэгги рассмотреть одежду внутри. Топы и юбки торчали в беспорядке, а рядом на полу были разбросаны жемчуга и туфли. Ни одна одежда не была знакома. Лампа на тумбочке тоже была другой. На прошлое Рождество Гас подарил Ирен золотую лампу для чтения, которую она могла включить, простым хлопком. Та подумала, что это была самая захватывающая вещь, которую она когда-либо видела, и радостно хлопала и включала маленькую лампочку, снова и снова, как ребенок в магазине игрушек. Она поставила лампу возле своей кровати. И эта лампа была там прошлой ночью — Мэгги выключала ее, испытывая облегчение от того, что не придется вставать. А теперь в углу стоял открытый проигрыватель на богато украшенной консоли, мало чем отличавшийся от того, который она видела в комнате Лиззи, с пластинкой, прикрепленной к ожидающему проигрывателю.
Мэгги потянулась к двери, тяжелая ручка, гладкая и знакомая, легла в ее ладонь, успокаивая ее так, как могут только осязаемые вещи. Должно было быть объяснение. Она просто пошла искать Ирен, вышла в длинный коридор и спустилась по лестнице.
Девушка сразу заметила, что дом приобрел новый блеск, атмосферу оживления и богатства, что заставило ее вдвойне заподозрить, что она проснулась в другом доме. Деревянные полы блестели, а дорожка в центре лестницы была плюшевой и новой. Перила под рукой Мэгги были гладкими, и когда она провела рукой по их поверхности, появился оттенок лимонного масла. Внизу лестницы стоял стол и стул с жесткой спинкой, которых Мэгги никогда раньше не видела. За углом к стене был прикреплен телефон. Это было похоже на что-то, что использовалось только для украшения. Поворотный диск выступал над прямоугольной латунной коробочкой, а с левой стороны крепился наушник на конце длинного шнура. Мэгги осторожно прикоснулась к нему. Внезапно раздался пронзительный лязг в тихом коридоре, и Мэгги зашипела и закричала, подпрыгнув на фут в воздух. Шаги начали спускаться по лестнице. Мэгги подняла глаза и увидела прочные туфли, нейлоновые колготки и широкое желтое платье, покрытое фартуком. Не Ирен.
Мэгги помчалась по короткому коридору на кухню. Ее сердце бешено колотилось, когда она смотрела на белые шкафы, такие знакомые, но такие неправильные. Столешницы были сделаны из веселого красного пластика, а пол — из линолеума с мраморным рисунком красного и бежевого цвета. Не кухня Ирен. Кто-то испек хлеб, и буханки остывали на скатерти на деревянном столе, стоявшем в центре большого помещения.
Мэгги чувствовала себя так же, как в тот раз, когда по ошибке зашла в мужской туалет в школе. Все размеры были одинаковыми: углы, зеркала и цвета были одинаковыми, но функциональность и крепления были неправильными. И все внутри было чужое. В тот момент ее мозгу потребовалось некоторое время, чтобы обдумать и сообщить ей об ошибке. Когда она поняла, что натворила, была почти в таком же ужасе от возвращения, как и от того, чтобы остаться на месте.
Она выглянула из окна кухни, выходившего на крыльцо. Вдоль дорожки тянулись кусты роз. Все было по-прежнему. На крыльце стояли качели. Есть! Что-то знакомое!
К подъезду подъехал длинный розовый «кадиллак». Ирен была дома! Она все объяснит. Мэгги наблюдала, как машина остановилась на полпути между домом и гаражом. Из машины вывалились три девушки в юбках, блузках и свитерах-кардиганах разных цветов и похожих фасонов. Они смеялись и болтали, и Мэгги в ужасе нахмурилась. Девушка с темными волосами знакомой походкой поднималась по ступенькам, словно ей принадлежало это место. Они все заходили внутрь!
Мэгги помчалась через кухню, молясь, чтобы телефонный звонок, вызвавший странную женщину, закончился. Коридор был пуст, и Мэгги поднималась через две лесенки, уносясь из поля зрения как раз в тот момент, когда входная дверь распахнулась внутрь, открывая доступ троим подросткам, которые входили внутрь. Справа от нее открылась дверь, и маленькая девочка лет десяти высунула голову, когда Мэгги достигла верхней площадки.
— Лиззи? — Мэгги уже плакала.
Глава 10
Время пожинать плоды
Глаза маленькой девочки расширились от ужаса, челюсть отвисла, готовясь закричать «Кровавое убийство». Мэгги бросилась вперед, обхватила малышку руками и потащила обратно в комнату. Затем захлопнула дверь боком и опустилась на пол, все еще сжимая в объятиях маленькую девочку, крепко прижав правую руку ко рту.
— Пожалуйста, не кричи! Я не причиню тебе боль. Не
