огород.
Опустив фиксатор в лунку, он подергал створку, проверив надежность. То же самое проделал с другой воротиной. Отряхнув руки, подхватил, путающегося в ногах, но усердно помогающего внука, и с чувством, крепко поцеловал в щеку. Все-таки Вадим больше похож на отца, отметила про себя. Такой же темноволосый, скуластый, с острым спокойным взглядом. Хотя доставшиеся от матери длинные ресницы и полные губы, смягчали черты, придавая ему добродушное выражение, вызывающее, безотчетное доверие. Для врача, это огромный плюс. При прочих и равных условиях, пациенты на интуитивном уровне возвращаются именно к таким. Серьезным, внимательным, не давящим аурой авторитета.
— Молодцы, что приехали. У нас тут хорошо, тихо, спокойно. Солнце, озеро, овощи с грядки. Хоть воздухом чистым подышите.
Снова усевшись за руль, я бросила перед собой озабоченный взгляд. Узко. В городе мне как-то редко приходилось парковаться в боксах, а уж про параллельную парковку, которую я мастерски делала только в восемнадцать и то в автошколе, я вообще никому не рассказываю. Обхожусь без нее. Подальше встану, в темпе пройдусь — здоровее буду. Словно услышав мои мысли, отец Вадима начал мне махать, направляя. Никита радостно ему ассистировал.
Под бдительным контролем двух пар глаз, я легко вкатилась. Вынув переноску с котом, пакеты с продуктами и сумку с вещами закрыла машину. Чувствуя себя неловко, навязчиво. Вадима нет, а я вот она — «здрасти приперлась».
— Ты проходи, не стесняйся! — Александр Сергеевич, забрав у меня пакеты пошел впереди, задавая направление, следя за тем, чтоб я не отстала. Никита уже носился по участку, лупя палкой по земле. Постоянно оборачиваясь на нас.
Перед домом я выпустила, а вернее вытряхнула Лимура. Он из горделивого хозяина жизни превратился в испуганного невротика, который прижавшись к земле подполз к входной двери и начал жалобно мяукать.
— Вот заяц трусливый! — укоризненно качая головой, впустил его Александр Сергеевич внутрь. — Ящериц боится, от лягушек шарахается. К нам соседский кот иногда захаживает, так он, как увидит его, деру дает. Сейчас забьется куда-нибудь. И только к вечеру морду на улицу высунет.
Тогда, в первый раз, я как — то даже и не обратила внимание на просторную веранду. Пара окон сейчас были распахнуты, но не смотря на жаркую погоду внутри стояла приятная прохлада.
Никита залетел следом за нами. Потоптался на месте разуваясь, потом рванул к бабушке на кухню сквозь звонкую шторку из круглых прозрачных бусин.
Ольга Ивановна выглянула к нам, вытирая руки полотенцем. Я тем временем искала глазами какой-нибудь половичек, обо что можно вытереть подошвы кроссовок. В итоге скинула с себя дорожную сумку, и просто сняла их, не зная куда идти дальше.
— Ну и чего ты растерялась?! — подсунув мне резиновые шлепки розового цвета, отец Вадима ободряюще сжал мои плечи, и скрылся за спиной жены.
— Обувай-обувай. Удобно. Снял — надел — пошел, — хмыкнув, Ольга Ивановна опустила взгляд на свои ноги. На ней был точно такой же продукт китайской промышленности. Только ярко голубой. — Голодные? Вас покормить или обеда подождете?
— Пойдем купаться! — Никита вынырнул из-за спины бабушки с бутылочкой молочного коктейля. — Ну пойдем! Пойдем, Лика!
Переодевшись в небольшой комнате с кроватью и шкафом, что нам приготовили на втором этаже, мы взяли с собой покрывало, полотенце, пакет с едой, который собрала мама Вадима, и спустились к озеру. Я валялась на маленьком пляжике, подставляя себя солнышку. Никита рядом капался в песке, бегал по кромке воды, гонял стрекоз. Даже не могу вспомнить, когда я так приятно бездельничала. Да никогда, наверно. Как бы не было хорошо, всегда накатывала какая-то пустота, и я занималась препарированием своей бестолковой жизни. А сейчас, словно наполнилась смыслом. Мне есть о ком заботиться, есть для кого стараться, есть те, чье доверие хочется оправдывать.
Время пролетело незаметно. После обеда, я уложила Никиту спать. Под щебетание птиц и шум ветра в ветвях деревьев, он почти мгновенно вырубился, и я с ним.
Проснувшегося внука анимировал дед, давая мне возможность отдохнуть от Никитиной активности. Они вдохновенно что-то чинили с довольными лицами у калитки. Молотки, отвертки, гаечный ключ и видавшая виды в грязных пятнах тряпка мелькали у них в руках.
Я, чтобы не слоняться без дела, пошла собирать облепиху и тихонько наблюдала за этими двумя. В их движениях улавливалась необъяснимая схожесть, они одинаково стояли, широко расставив ноги, жестикулировали, даже плевались одинаково. И понимали друг друга с полувзгляда, как будто между ними возникло магнитное поле.
А потом мы снова ходили на озеро, и купались с, подсвеченном лучами заходящего солнца, клубящемся над водой туманом.
Вечером, стол накрыли в беседке. К нам присоединился Лимур, снова став важным степенным котом. Под доносящуюся из дома музыку ретро радио и самодельную терновую настойку, мы очень душевно посидели. Родители Вадима вспоминали молодость, делились историями о сыне и работе. В общем-то все как всегда за семейным застольем…только тема бывшей невестки не всплыла ни разу.
За разговорами мы просидели до позднего вечера и разошлись, когда совсем стемнело. Никита заснул у меня на руках.
27
Вадим приехал, когда мы дружно завтракали. Чмокнув в щеку мать, пожал руку отцу, взлохматил волосы сыну и пересадив меня к себе на колени, отхлебнул из моей чашки кофе. Краска стыда мгновенно опалила лицо.
— Отпусти Лику, и марш руки мыть! — скомандовала Ольга Ивановна, поднимаясь из-за стола, чтобы наложить ему овсяной каши.
Вадим засунул в рот ломтик сыра, и получил легкий подзатыльник.
— Никита, меня бабушка обижает! Ну-ка поругай ее!
— Нельзя папу обижать! Папа хороший! — воинственно сверкнул глазенками маленький защитник
— Понятно?! — гордо задрал нос, всем видом показывая, что страшно доволен, и наклоняясь поцеловал сына в щеку. Ссадил меня с коленей. — Но руки мыть нужно!
Позавтракав мы с Вадимом поднялись в комнату. Закрыв дверь, он прижал меня к ней собой. Прикусывая губами шею, скользнул ладонями по моим бокам, нырнул под футболку.
— Думал о тебе… — прошептал на ухо. — Подхватывая под ягодицы подсадил на себя. — Все время о тебе думал…
— Вадим…
— Я… — ткнулся в изгиб плеча губами, руки по-хозяйски развели бедра, в промежность уперся твердый член. Потерся об меня всем чем только можно. — Хочу тебя…ммм
— Вадим… — растаяв под его натиском, зарываюсь пальцами в волосы, глажу, провожу бороздки ногтями. Он прижимает все крепче и крепче.
Запах!.. От него пахло так, что у меня закружилась голова. Свежий пот, кожа, что-то еще… неопределимое, присущее только ему, бьющее по рецепторам прямой наводкой. То, как он обводил языком мои губы, раздвигал их, проскальзывал между ними,
