фигуру.
«Интересно девки пляшут! Выходит, добрая половина города либо ушла в запой и обнищала, либо лютой ненавистью ненавидит «Систему» и все ее законы. Вот ведь как довели страну… богатейшую страну по земле и ресурсам!»
Перейдя дорогу, я быстро нашел нужный ресторанный комплекс и зашел вовнутрь.
Два накаченных охранника кавказкой национальности долго и истошно выпытывали о цели моего визита к их хозяину и не хотели пропускать первоначально не досмотрев меня. Разумеется, я не стал этого делать по известными причинам. Показывать два кровавых мачете и ворованную полицейскую рацию совсем не хотелось.
Рустик долго не спускался. Уже создалось такое впечатление, что смотрящий что-то напутал. Прождать пришлось полчаса как минимум. Наконец, он соизволил показаться. Это был сухонький длинноносый мужчина лет пятидесяти в классической одежде и коротко стриженными волосами.
— Ты Данила Белов? — спросил он оценивающим взглядом.
— Да. Я.
— И что тебе от меня нужно?
— Я от Захара. Недавно откинулся. Он адресок чирканул и сказал, что помочь сможешь, если нужда придет.
Он еще раз недоверчиво оглядел меня.
— Захар, говоришь? Давно было дело?
— Я же сказал, пару дней назад.
— Давай маляву!
Передав бумагу, я сцепил сзади руки и стал ждать дальнейших событий.
Пробежав глазами по тексту, он хмыкнул и бросил своим верзилам:
— Смотрите за ним!
Потом удалился и отсутствовал еще около часа. Спустившись во второй раз, его настроение и манера общения коренным образом изменилась:
— Дорогой мой, любезный Данила Игнатьевич, что же вы сразу не сказали, что в близких людях с дедом Захара? Нехорошо так утаивать от честных людей. Ай-я-яй вам на будущее. Ну ничего, давайте забудем это маленькое недоразумение и пройдем в вип-зал!
Мужчина передал назад сложенную бумагу и слегка склонив голову, указал нужное направление. «Вот так сила слова. Эко вон как залебезил. Видать по гроб жизни обязан этому Захару».
Вип-зал оказался просторной комнатой на десять человек. Усадив меня на мягкий диван, Рустик послал за официантом и вскоре на низеньком столике находилась бутылка дорогого виски, мясное ассорти и бутерброды с тремя видами икры (явно не подпольного производства).
— Благодарствую, хозяин, но я сугубо по делу.
— Слушаю.
— Перекантоваться негде, да одежду сменить. В душ бы еще сходить…
— Номер в нашей гостинице подойдет?
— Вполне. Интернет еще нужен! И это… оружие. Много. Разное. Лучше каталог или что-то вроде этого. Я сам выберу!
— Это все? — удивленно поднял брови мужчина.
— Пока да. Потом, если что понадобится еще я сообщу.
— А ПЗРК не выписать? Или «Тополь-М» не подогнать к черному ходу?
— Нет, спасибо, — серьезно ответил я, — то, что перечислил будет достаточно.
— Достаточно ему будет…
— Захар сказал, что на вас можно положиться!
— Захар сказал… Захар не сказал, что запросы будут такие обширные.
— Значит, не получится?
— Получится, — вставая с соседнего дивана сказал он. — Ждать нужно. Час устроит?
— Вполне.
— Можешь прогуляться по окрестностям!
— Кому не надо не сообщите?
— Послушай, мальчик, если бы я хотел — уже давно тебя сдал. Одна мокруха полицейских чего стоит. Сдай бы я тебя за это, мне бы орден дали. Так что гуляй пока. Час.
— Хорошо. Спасибо!
— Потом спасибо будешь говорить.
* * *
Ресторан находился напротив «Магнитки», где я работал в прошлом. Как он работал в режиме карантина было непонятно. Скорее всего, как и многие другие заведения питания — на самовынос. Направившись к перекрестку, я решил скоротать время, завернув в магазин.
Там меня встретила Карина. Глаза были заспанные, лицо бледное. Увидев меня, она схватила за рукав и потащила в подсобное помещение.
— Гад, ты что учинил в моем подъезде?
— Что? — прикинулся я дурачком.
— Меня до самого утра полиция трясла — признания какие-то выбивала. А я ни сном ни духом. Соседей моих — троих алкашей в «белом воронке» увезли — якобы общались с тобой. Было это? Повторно отпечатки брали, сетчатку глаза… запретили выезд из города. Что, блин, происходит? Кого ты уже успел еще порешить?
Ее губы предательски задрожали и она расплакалась, уткнувшись мне в немытую куртку. Я как мог утешал девушку, говорил что все пройдет, что это ошибка и ищут не меня, и мокруху устроил не я… В общем, отказывался от всего, что со мной происходило за эти последние два дня. Она кое-как успокоилась. Я заварил крепкое кофе, как любила и оставшуюся часть времени мы просто болтали ни о чем:
— Викторовну за что уволили?
— За старость. Старше пятидесяти всех обязали сидеть дома и соблюдать строжайшую самоизоляцию, вплоть до ареста и принудительной госпитализации, кто ее нарушит.
— Интересно девки пляшут! С Натали что?
Девушка улыбнулась.
— Вот с ней-то как раз все в порядке. Нашла себе какого-то хахаля и тот увез ее на свою родину. Говорил, что его отец — миллионер. Вроде правда. Дорогая иномарка. Одет лучше некуда. Деньги карман жмут. Вроде все при нем.
— Вроде?
— Да не внушил мне доверия. Так ее не переубедить. Говорит: «со всеми нужно попробовать». С сыном миллионера, видите ли дел у нее еще не было. Два года ухаживал. Так и увез ее в неизвестном направлении. Она, дурочка, уши развесила и повелась.
— Может все удачно сложилось?
— Дай Бог.
— Пашка?
— Прасковья?
— Да.
— Перевели товароведом в другой магазин. За хорошую работу сказали.
— Ольга?
— а вот со второго товароведа обязанности сняли из-за ненадобности. Видишь как все тут изменилось, пока ты баланду хлебал и на небо в клеточку смотрел. Продавцов теперь нет — все самообслуживание. Товароведов упразднили. Один директор только работает. Даже уборщица не требуется. Все андроиды специальные делают. Подзарядил ночь и весь день пашут. Ценники электронные теперь стали — развешивать не нужно. Оператор из центра сам все меняет по приказам свыше. У нас же единая сеть по всей стране.
— Интересно. А выгрузка и расстановка товара?
— Опять-таки андроиды все делают. Товар по конвейеру за стенами идет. Они только сортируют. Как — не знаю. Никто не показывал да и интереса не было. Супервайзер знает. Спросишь, если встретишь. Этими делами грузчик-экспедитор с фуры занимается. У нас на пятьдесят процентов всех работников во всех магазинах порезали — в сокращение вогнали.
— Жесть. Значит Ольга тоже в сокращении?
— Нет. Сама ушла. По собственному. Ее хахаль отсюда увез. Забрал детей, мать, купил дом в деревне и туда. Оно и правильно. Не жизнь стала в городах. Только на своей земле люди и спасаются у кого есть. Смерть от голода по многим прошла. Даже страшно вспоминать, что тут было.
Мы долго молчали.
— Сам как десять лет в изоляции провел? Наверное жутко было
