поставить её.
ГЛАВА 21
Каждый раз, когда мы говорим, мне так больно, ведь я даже не знаю, кто мы друг другу» — That Way by Tate McRae
Аарон
Я закрываю за собой дверь, когда мы заходим в мою спальню.
София все еще пытается драться со мной, но прямо сейчас мне абсолютно все равно. Если она захочет раздеться перед моим другом и станцевать стриптиз, она должна делать это не в моем присутствии. Как мы договорились, если я буду рядом, я сделаю все, что в моих силах, чтобы этого не произошло.
Я бросаю Софию на свою кровать, её спина ударяется о матрац. Прежде чем она успевает встать и побежать, я быстро нависаю над ней, зажимая ее руки над головой одной рукой и поддерживая себя другой.
— Аарон, отпусти меня.
— Нет, — отрезаю я, опуская голову вниз, пока мои губы не оказываются в дыхании от ее губ. — Что, черт возьми, с тобой не так, София?
— Со мной!? — Она передвигает ногами, отчаянно пытаясь выбраться из-под меня. — Ты тот, кто держит…
Я накрываю ее губы своими, чтобы она замолчала. Не самое лучшее, что можно было сделать, но единственное, что я мог придумать с затуманенным алкоголем мозгом.
Её губы самые мягкие из всех, что я когда-либо чувствовал на своих. Раньше она была на вкус как вишня, теперь на вкус как ликер, но совсем неплохо. Я мог бы целовать её вечно и это никогда не надоест.
Я не уверен, что за чары она на меня наложила, но я уверен, что меня околдовали. Ни один нормальный человек не будет так без ума от кого-то, кого он когда-то знал, когда-то любил.
Это вредно для здоровья, я в этом уверен, но я не могу не хотеть, чтобы она была рядом со мной. Я не могу не хотеть попробовать её на своем языке, хочу чувствовать её кожу на своей, хотеть её в своей жизни, отдать ей свое сердце и никогда больше не позволять ей покидать меня.
Я хочу знать о ней все. Есть ли у нее аллергия? Какой ее любимый цвет? Она предпочитает яйца или блины по утрам? Она предпочитает выходить на улицу днем или ночью? Она спит с распущенными волосами или с заплетенными? Я даже хочу знать, танцует ли она по-прежнему счастливый танец, когда ест свою любимую еду, или нет.
Как я уже сказал, я хочу знать о ней все.
Но это невозможно, если она не позволит мне познакомиться с ней.
София так же заинтересована во мне, как и я в ней. Я знаю, что так и есть. Если бы это было не так, София бы не ответила на поцелуй. Она бы не засунула свой язык мне в рот и не застонала бы от потери, когда я отрываю свои губы от нее.
Но ладно, она хочет притвориться, что не чувствует того же, что и я, и я ничего не могу с этим поделать. Однако я могу притвориться, что не проявляю к ней никакого интереса.
Но не сейчас. Прямо сейчас мне нужно выяснить, влияет ли она на меня так же, как я на нее.
Я медленно провожу рукой, которая держала ее руку, вниз по ее телу, стремясь попасть ей под юбку. Если бы она хотела, чтобы я остановился, у нее было бы достаточно времени, чтобы сказать мне. Но София не говорит, она только задыхается, когда мои пальцы касаются изгиба ее груди. Ее дыхание становится более прерывистым по мере того, как мои руки скользят вниз.
Мой член давит на молнию, угрожая проткнуть штаны. Я могу сказать момент, когда она чувствует, как моя эрекция прижимается к её бедру, потому что она испускает тихий вздох, который можно было бы принять за стон.
В конце концов, моя рука достигает края её юбки, мои пальцы скользят по ткани на её бедре, пока моя рука не ныряет под нее.
Она задерживает дыхание, не сводя с меня глаз, пока мои пальцы все ближе приближаются к её киске.
Мои пальцы скользят по внутренней стороне её бедер, её кожа такая горячая, что я бы подумал, что попал в ад, если бы не смотрел Софии в лицо. Лицо, созданное не в аду, а на небесах.
Я даю ей последний шанс сказать мне остановиться, но когда ничего не происходит, я отодвигаю её трусики и провожу пальцем по её половым губам, обнаруживая, что она мокрая и готова для меня.
Обычно я кончаю не быстро и не в штанах, но прямо в эту секунду могу поклясться, что сейчас кончу, как чертов подросток.
София тихонько всхлипывает, когда я провожу пальцем по её клитору, а её руки обвивают мою шею для некоторой устойчивости. Чтобы было за что держаться, когда я доставлю ей долгожданный оргазм.
Я хочу дать ей это. Настолько сильно, что могу кончить только от ощущения её киски, пульсирующей вокруг моих пальцев, когда я толкаю два из них глубоко внутрь нее, слушая, как сладкий звук стона Софии покидает её рот.
Мои губы жаждут воссоединиться с её губами, и мне требуется вся сила воли, чтобы не поддаться искушению. То, что мои пальцы находятся внутри её киски, так сильно меня разрушает, нет необходимости целовать её сейчас.
Я вытаскиваю из нее пальцы только для того, чтобы снова втолкнуть их внутрь, её ногти впиваются мне в плечи.
Мой большой палец находит ее клитор, медленно рисуя круги, пока я стимулирую его. Я не должен был делать этого. Выяснять, что она чувствует, какие звуки она издает, когда мои пальцы находятся внутри нее, было такой же плохой идеей, как и целовать её, потому что теперь я хочу большего. Нуждаюсь в большем.
Глаза Софии полузакрыты, но она старается не отрывать их от моих, даже когда я вталкиваю в нее пальцы быстрее, мой большой палец тоже ускоряет темп. Не слишком сильно, но достаточно, чтобы она застонала громче, хватая ртом воздух. Я чувствую, как её стенки сжимаются вокруг моих пальцев.
Её голова поднимается, её губы отчаянно пытаются найти мои… но именно тогда я провожу черту.
— Если подумать, — я вытаскиваю из нее пальцы и отхожу от нее, — может быть, Грею стоило отвлечься. — Она не стала бы преследовать Грея, я в этом уверен.
— Что? Почему? Аарон.
Я вставляю пальцы в рот, высасывая её влагу, продолжая смотреть на нее.
Рот Софии открывается на секунду,
