шли поручни.
Это подъемник, сообразил я.
Мы вступили на шестигранник через зазор в кольце поручней. Встали, озираясь. Ни лебедок, ни прочих устройств для подъема не было заметно. Я подозревал, что шестигранник тоже гравитационный, и не ошибся: устройство без всякого понукания со стороны начало плавно подниматься по воздуху.
Витька охнул, схватился за поручень и перегнулся, наблюдая за уходящей вниз землей.
Я тоже схватился — но от неприятного чувства, что мы сейчас рухнем…
Но мы не рухнули. Подъемник достиг днища “летающей тарелки”, в которой плавно открылось отверстие. Литая поверхность сморщилась и собралась в складки, как мятая фольга. Этот эффект я наблюдал в гравитационном поезде. С этой высоты вид на равнину стал просто потрясающим.
Но любоваться долго не пришлось. Площадка сравнялась с полом, и мы очутились внутри ха-ку — в центре обширного помещения с куполообразным белым потолком, занимавшем почти все пространство сооружения.
Здесь россы не пытались соблюсти “отщепенский дизайн” — все было максимально минималистично, высокотехнологично и футуристично. Гладкие изогнутые стены без углов. Вырастающие из пола на “стебельке” столы и стулья. Длинные диваны из неведомого материала, изогнутые параллельно стенам. И — огромное панорамное окно от пола до потолка, охватившее половину всего периметра ха-ку. Направлено окно было, ясен пень, в сторону равнины, а не скал.
Напротив окна — гладкая безликая стена с тремя проемами дверей без ручек и прочих приспособлений для того, чтобы эти двери как-то открывать или закрывать. Двери закрыты, на уровне глаз виднеются пупырышки наподобие шрифта Брайля — индикаторы виртуального мира, доступного только россам. Интересно, как всем этим пользуются Отщепенцы? И куда ведут двери — в сортир?
Они были тут — старейшины становища. Низкорослый крепыш Алихан с густыми сросшимися бровями, орлиноносый Мухаммед, лиловокожая Нэнси с дредами, украшенными полевыми цветочками, и два незнакомых Отщепенца средних лет: мужик с одутловатым лицом и вздернутым носом и женщина, будто сошедшая с картинок русских народных красавиц. Ей только кокошника не хватало и сарафана в пол.
Алихан стоял у окна, заложив руки за спину, и до нашего прибытия, видимо, лицезрел поле битвы. Нэнси находилась рядом, потягивая из высокого стакана опаловый напиток из трубочки. Мухаммед и два незнакомца развалились на диване. На столике перед ними стояли стаканы и тарелки с фруктами.
В сторонке притулились три симпла — я опознал их по В-токам. Два молодых парня и девушка. А еще в помещении неподвижно застыли два симбота в сверкающей броне.
Вот тебе и ха-ку Отщепенцев! Отщепенского здесь, кроме самих Отщепенцев, ровным счетом ничего. Все росское.
С помощью нейрочипа я освежил память. При первом моем визите пред ясные очи совета колдуны представились. Мужчин звали Тимур, Алихан, Рубен, Джером и Мухаммед. Женщин — Алевтина, Томирис, Люция, Тамара и Нэнси.
Рубен спохватился тогда, помнится, куда запропастились Миша и Варвара, которые не соизволили прийти на совет ввиду своей отщепенской недисциплинированности.
Я поздоровался. Старейшины — кроме новеньких — меня признали, заулыбались. Немного настороженно, правда, — вероятно, из-за действия Лапы Дьявола и присутствия Ивы и Витьки.
Дабы снять напряжение, я перечислил всех присутствующих по именам — опять-таки кроме новеньких и симплов. Новенькие представились сами — и оказались теми самыми Мишей и Варварой, которые прогуляли прошлый совет.
— Назовись и ты, — мягко, почти вкрадчиво сказал Мухаммед. Его острые черные глаза одновременно улыбались и будто целились поверх стрелы в натянутом луке. — Кажется, ты теперь не совсем тот ведун, что прежде.
Я глянул на невозмутимую Иву слева от себя, на Витьку справа, спрятал улыбку в отрастающую бороду и выдал:
— Я — Олесь Панов, трижды рожденный, дважды умерший, человек без прошлого и памяти. Много путешествовал по Поганому полю и многому научился. Потерял свою возлюбленную, ее похитили россы. Теперь россы — мои враги. А это мои спутники — Ива и Виктор.
Прозвучало до отвращения высокопарно, на это и был расчет. Витька еле слышно хрюкнул. Но Отщепенцы были впечатлены.
Когда легкое смятение прошло, Мухаммед тем же вкрадчивым ласковым тоном проговорил:
— Настоящий ведун не привязывается к женщине или мужчине!
Я был готов к такому аргументу:
— Настоящий ведун — сам хозяин собственным желаниям. Мое желание — спасти свою симплую женщину.
Мухаммед помедлил, раздумывая, затем кивнул:
— А, ну раз это твоя собственность, то ты имеешь право взять его обратно. С боем, если понадобится. Раз ты желаешь победить россов, то наши цели общие. Что ты предлагаешь?
Я оглянулся на симботов. Любопытнейшее обрисовывается дельце! Сидят, понимаешь, тут эти Отщепенцы, росские коктейли через соломинку потягивают, чилят на диванчике — опять-таки росского производства — и рассуждают о том, как победить россов! Показуха и лицемерие. Не удивлюсь, если и луки со стрелами Отщепенцам дают тоже россы.
Все это настроения не прибавляло. Выходит, шансов победить россов нет от слова “совсем”; все договорные войны — игра самих россов, а Отщепенцы трудятся для них в качестве боевых клоунов.
В принципе, это и раньше было понятно, но я не думал, что дела настолько хреновые.
И симботы здесь поставлены не для красоты, а чтобы поглядывать, слушать и мотать на электронный ус. На случай каких-нибудь нежелательных крамольных идей. А я-то как раз и прибыл с такими вот идеями. И на симботов моя волшба не распространяется, к сожалению.
Однако отступать поздно.
— Нам нужно поговорить с Секулярами. Для начала.
Ива слева от меня внезапно развернулась к симботам всем телом.
— Сегодня перемирие, — объявил Алихан. — Все Секуляры уехали. Будут завтра — следить за битвой и соблюдением всех правил.
Заговорила и Нэнси:
— Чтобы с тобой встретились Секуляры, ты должен быть одним из участников войны. Иначе для них ты бесправный Слэвин.
— Вот как? Ладно. — Я пожал плечами. Напомнил сам себе: отступать поздно. — Поучаствую в войне. Но только один день. Этого достаточно?
Алихан энергично кивнул:
— Сойдет. Покажешь заодно свои способности.
Нэнси сощурилась, глядя на Иву. Громко спросила:
— Что ты делаешь, искусственная женщина?
Но Ива уже подошла к одному из симботов и обняла его.
Глухо треснуло, и Иву отшвырнуло на два метра от симбота. Тот пошатнулся, но устоял. Второй симбот развернулся к товарищу, но ничего не предпринимал. Вероятно, тоже растерялся. Ива вытянулась на полу — неподвижная, с открытыми глазами, уставившимися в потолок. Сейчас она действительно напоминала куклу размером с человека.
До меня донесся слабый запах озона.
— Что это с ней? — встревожилась Варвара. — Сломалась твоя кукла?
— Она не кукла, — сказал я, — а мой друг. Не трогай!
Последние слова адресовались Витьке, который присел на корточки рядом с Ивой и вознамерился
