Книга Психофора - Азазеля Кости

Девушка всматривалась в зеркала, выискивая за спиной огромный приближающийся силуэт, искренне надеясь на его появление. Она устала убегать, хоть и провела в бегах даже не целый день. Ее силы на исходе. И речь не только про физические.

Разум ее замутнен архаичными инстинктами, которые вступили в бой с осознанностью. Дар эволюции — способность смотреть на мир с толикой объективности — на самом деле является страшнейшим проклятием. Где зверь будет драться, пока стучится сердце, пока сокращаются мышцы и вращаются суставы, мыслящий субъект падет под гнетом осознания, что смерть близка и неизбежна. Под ударами плети разума остается лишь упасть на колени, закрыв глаза. В смирении и в абсолютной беспомощности. Взгляд в лик смерти не пугает лишь тех, кто не узнает ее.

— Осторожно! — закричал Дмитрий и попытался затормозить.

Демьян, который замыкал группу, нарочно толкнул всех в спину, заставив влететь всем весом в возникшее перед ними большое зеркало.

Они соприкоснулись с холодным металлическим напылением, и пролетели зеркало насквозь, оставив его целым.

— Какого… — вопрос застыл в глотке Евгения, когда он инстинктивно обернулся и увидел свою точную копию, смотрящую на него.

— Ты че стал?! — крикнул Дмитрий. — Вот бля… — вырвалось из него, когда он увидел, как отражение не повторяет за ним.

Диана пересеклась взглядом с собой, но появившаяся из-за поворота стремительная тень преследователя перехватила ее внимание.

— Бежим! Бежим! Бежим!

И оригиналы, и клоны побежали одновременно.

Тяжелое дыхание, тяжелая поступь. Мозг не справлялся с обработкой информации. Диана не понимала, отчего именно она паникует. Она испытывала нестерпимое желание заглянуть самой себе в глаза. И это желание пугало ее куда сильнее, чем факт ожившего отражения.

Адреналин в ее крови больше не справлялся со своей задачей, принцип «бей или беги» перестал работать. Примитивный страх смерти стал меркнуть на фоне совершенно нового или же наоборот бесконечно долго спящего инстинкта. А вдруг смерть все же не самое страшное, что может случиться в этом мире. Метафизический страх еще не нашел отражение в научных трактатах, и даже тело не знает, как на него реагировать. Необходим совершенно иной гормон, доселе неизвестный. Коль сама реальность стремительно мутирует, то и такая форма материи, как жизнь, не должна оставаться в стороне.

Зеркала закончились. Коридор, усеянный маленькими лампочками вывел в кромешную тьму. Где-то над головой затрещал ток и с неоновой яркостью вспыхнула огромная сверкающая красно-розовая вывеска: «Пляшите с духами, пляшите с судьбой!»

По периметру загорелись плавно вращающиеся прожекторы, они осветили огромный зал, стены и пол которого напоминали застывший океан в лунной свете. Следом включились стробоскопы, а к ним присоединились лазеры.

Танцпол размером с целый торговый зал приветствовал их.

Лучи лазера стали сливаться в пляшущие силуэты, и когда пространство заполнилось ими до отказа, включилось зубодробительное техно.

Скачущие в такт бита в гипнотизирующих вспышках стробоскопов лазерные «духи» звали случайных гостей своей эскапистской обители пуститься в отчаянный пляс, оставив тела, выпустив души. Однако ядерный, двоящийся рев, доносившийся из зеркального коридора, возвращал к жестокой реальности, где страх смерти пока еще занимает главенствующее положение.

Оригиналы и копии застыли, скованные неопределенностью. Их взгляды были обращены к зеркальному лабиринту, в котором, по всей видимости, клонированный монстр столкнулся с равным по силе, ярости и абсурдности соперников.

Две огромные туши вывались из прохода в трепещущем комке плоти, и лазерные «духи» радушно приняли их в свой психоделический танец. Диана, завороженно наблюдая за боем двух чудовищ, будучи на грани панического психоза, встретилась взглядами со своим двойником.

Она не видела перед собой сорвавшееся с поводка отражение. Девушка видела себя саму. То не злобный доппельгангер, желающий разрушить жизнь до основания и пожрать само естество Дианы, заменив все и вся собой. Нет. Она видела себя настоящую, видела свой ужас, свое отчаяние, беспомощность.

«Копия» боялась «оригинала» в той же степени, в какой «оригинал» сходил с ума от трансцендентных испытаний текущего дня. Вероятно, в своей отраженной памяти двойник пережил все и прямо сейчас считает Диану своим отражением. А это значит…

Диана не осознавала полностью свой поступок. Порой действительно остро становится вопрос, где та грань, проходящая между целостностью человеческого тела и разума и машиноподобной природой плоти в отдельности. Мозг, запертый в броню из костей и мышц, порой принимает решения, отвергая наработку, занявшей у эволюции миллионы лет — эмоции. Призрак в доспехах делает шаг, он поднимает руку и прекрасно осознает каждое мгновение. И его совершенно не заботит грядущая бойня между рассудком и совестью. И венцу эволюции — человеку разумному, проклятому эмпатией, — не выбраться живым из этой бойни: рассудок треснет, а совесть поглотит его, дотянувшись до своего хвоста, не оставив в итоге ничего.

Еще утром, проснувшись, Диана смотрела на себя в зеркале, и даже смогла улыбнуться, вспомнив наивный совет какого-то блаженного блогера. Сколько лет прошло с сегодняшнего утра? Она будто переродилась не одну сотню тысяч раз, будто пережила от начала до конца несколько кальп, и даже познала цикличность конца света. Прыгая по безднам, Диана добралась до корабля «Психофора», что везет ее в новую солипсическую реальность.

Бог мертв, мораль мертва. Аксиомы иллюзорны, а иллюзия — краеугольный камень бытия.

Девушка держала свою жизнь за глотку. И она никогда не думала, что так легко сможет переломать свой же хребет.

В тошнотных вспышках стробоскопов, в окружении неистово пляшущих лазерных «духов» стоял он — выживший в схватке с самим собой монстр. Пошатываясь, охотник проверял боеспособность своего тела: разминал рельефно переливающиеся изорванные мышцы, осматривал дыры и с громким хрустом вправлял суставы. Охотник был ранен, возможно даже смертельно, но кровоточащая масса плоти источала сгущающуюся опасность, ставшая практически осязаемой — еще одним преследователем. Больше между ним и добычей нет никаких преград.

Кровавая баня в свете разноцветных прожекторов и плавный ретровейв — Диана очутилась в сцене из фильма одного датского режиссера. У артхауса свои законы.

Первый удар девушка нанесла ногой в живот своей «копии». Отражение, потеряв способность дышать, согнулось в мучительном приступе выворачивающей наизнанку боли, и в то же мгновение получило удар коленом в нос и зубы.

Диана бросила на рухнувшую себя короткий взгляд. Кровь из разбитого носа заливалась в жадно хватающий воздух рот и вылетала назад, выталкиваемая болезненным кашлем. Ее взгляд не выражал ничего, кроме растерянности.

Убегая, Диана не смогла сдержать слез. Однако вдруг это был