изучало восторг, граничащий с экстазом.
Я заглянула в палатку:
— Девчата, выходите, начальство на ковёр вызывает.
— Перекур, бросай работу! — медным колокольцем брякнул голос заводилы Оксаны.
Наскоро вытирая руки, девушки высыпали из теплушки и сгрудились вокруг капитана. Он стоял орлом, словно только что получил назначение на генеральскую должность.
— Все собрались? — Рябченко оглядел вверенное ему хозяйство и широким жестом откинул брезент с груды фанерных ящиков. — Смотрите, что я вам привёз!
— Тушёнку? — восторженно пискнула хохотушка Оля.
— Бери выше! — Рябченко многозначительно замолчал.
— Сгущёнку? — неуверенно предположила я, на ходу подсчитывая, что при таком количестве ящиков каждой из нас достанется никак не меньше, чем по целой банке сладкого счастья.
Видимо, о сгущёнке грезила не одна я, потому что тихая скромная сибирячка Катюша протяжно вздохнула:
— Я бы сейчас ириску съела или горсточку карамелек.
— Да что вы всё о еде да о еде, — в сердцах бросил Рябченко, — будто бабки старые.
— Так у бабок зубов нет, им не надо. А мы молодые, нам подавай что повкуснее, — под общий смех заявила Оксана. — Эх, я бы сейчас галушек с вишнями навернула или, на худой конец, борща с чесноком.
— Замри, Ковальская, — оборвал её Рябченко и снял крышку с верхнего ящика, где в ряд лежали стеклянные бутылки тёмно-бурого цвета. Капитан достал поллитровку, поднял вверх и торжественно сообщил: — Это, бойцы, последняя разработка наших учёных. — Он достал из кармана бумажку и с запинкой прочитал: — «Инсектицид на основе бисэтилксантогена», а по-простому мыло «К» вместо керосина. Будете разводить водой и замачивать бельё. Все помнят, кто главный враг солдата в окопах?
— Вши! — дружно заорали все девчонки, радуясь возможности подурачиться.
— Точно! — Капитан раскупорил бутылку, и на нас пахнуло густым отвратительным запахом непередаваемого оттенка.
Я фыркнула:
— От этого не только вши, но и немцы за линией фронта подохнут.
— А уж мы-то точно, — тихо произнёс кто-то из девушек за моей спиной.
— Но-но, разговорчики! — Капитан Рябченко умел призвать нас к порядку. — Короче, разбирайте все по бутылке и начинайте заменять керосин мылом «К». Через неделю доложите о результате.
ДНЕВНОЕ СООБЩЕНИЕ СОВИНФОРМБЮРО
15 МАРТА 1942 ГОДА
В течение ночи на 15 марта на фронте каких-либо существенных изменений не произошло.
* * *
Наши части, действующие на отдельных участках Юго-Западного фронта, в результате упорных боёв нанесли противнику большие потери в живой силе и технике. По неполным данным, за один день боёв уничтожено 650 гитлеровцев и взято в плен более 100 немецких солдат и офицеров. Среди захваченных трофеев — 10 орудий, 12 пулемётов, несколько миномётов, много автоматов, винтовок и патронов, 5 складов с боеприпасами, продовольствием и снаряжением.
* * *
Разведчики части, где командиром тов. Кутлин, совершили ночной налёт на два пункта, в которых расположились немецкие войска. Навязав противнику уличный бой, наши бойцы уничтожили более 250 немецко-фашистских захватчиков.
* * *
На одном из участков Южного фронта противник неоднократно пытался контратаковать наши части, бросая в бой пехоту, поддержанную танками. Все контратаки противника отбиты с большими для него потерями. На поле боя остались сотни вражеских трупов. Наши бойцы уничтожили 16 немецких танков.
* * *
Партизанский отряд, действующий на территории одного из районов Смоленской области, оккупированных немцами, совершил ряд налётов на вражеские обозы. В боях с оккупантами партизаны истребили 79 гитлеровцев и взяли в плен 5 немецких солдат. Отряд уничтожил 8 немецких автомашин с ценным грузом, захватил 7 повозок с продовольствием и взорвал склад с боеприпасами.
* * *
Пленный ефрейтор 8 роты 55 полка 17 немецкой пехотной дивизии Франц Фальтермайер рассказал: «Моя рота понесла очень большие потери. В ней осталось всего 45 человек. Дисциплина в частях сейчас совсем не та, что была раньше. Большинство кадровых унтер-офицеров выбыло из строя. На их место назначены солдаты. “Новоиспечённых” командиров никто не слушает. Недавно в 7 роте группа солдат самовольно ушла со своих постов».
* * *
У убитого немецкого ефрейтора Берке найдено неотправленное письмо к матери. В нём говорится: «Пришли мне как можно скорее какой-нибудь мази: моё бельё кишит вшами, я расчёсываюсь до крови. Всё тело покрылось струпьями».
* * *
Жители деревни Лыково Орловской области составили акт о чудовищных злодеяниях гитлеровских мерзавцев. В акте говорится, что немцы, отступая из Лыкова, подожгли деревню со всех концов. Сгорели все 100 жилых домов колхозников, надворные и хозяйственные постройки. Жители пытались скрыться от огня в подвалах, погребах и ямах. Тогда немцы стали забрасывать их гранатами, а всех пытавшихся спастись расстреливали из пулемётов и автоматов. В результате этой дикой расправы немецких бандитов из 730 мирных жителей деревни в живых осталось всего 50 человек. В числе погибших Гусева Мария Васильевна — 60 лет, её сыновья Павел — 19 лет, Анатолий — 17 лет, Николай — 12 лет и дочь Антонина — 13 лет, Ключкин Игнатий Анисимович, его жена и двое сыновей, Малестан Михаил Алексеевич, его жена и малолетний сын, а также многие другие старики, женщины и дети. Раненного осколком гранаты пятилетнего мальчика Николая Артёмова, пытавшегося выползти из подвала, один немецко-фашистский изверг заколол штыком.
* * *
Крупный отряд польских партизан, оперирующий недалеко от города Авгу́стова, пустил под откос немецкий поезд с боеприпасами.
* * *
Фронт подкатывал к нам взрывами у линии горизонта и заревом ночных пожарищ. Его горячее дыхание выкидывало в тыл обозы с ранеными, мимо нас постоянно шли грузовики и новое пополнение бойцов взамен выбывших. Посты охранения спрашивали пароли и проверяли документы. Несколько раз вблизи отряда останавливалось высокое начальство. Из нашего бивуака мы с девчатами видели молодого генерала с опущенными плечами и седой головой и группу сопровождающих офицеров. Троих из них вскоре неподалёку убило разрывом шального снаряда, а пока солдаты рыли могилу, тела лежали под куском брезента на почерневшем снегу.
По звуку двигателей я научилась различать марки самолётов и далёкий рокот танковых моторов. Вечером в темноте небо прошивали огненные строчки трассирующих выстрелов, похожих на шитьё чудовищной швейной машинки. Прежний ужас мне внушали только бомбёжки, и тогда я представляла, что внутри меня живёт смелость, совсем маленькая, на тонких ножках и с тонкими ручками. Своим страхом я не позволяю ей вырасти и окрепнуть, но если каждый раз по шажочку идти навстречу опасности, то смелость обязательно возьмёт верх и выручит в трудную минуту.
По грудам окровавленной одежды мы, прачки, точно знали, когда шёл бой и
