едешь в Кейл. Точка.
— А когда вернусь? — спросил он тогда, не в силах даже интересоваться, зачем его посылают к черту на куличики, и при чем тут вообще Кейл.
— Когда я прикажу, — хмуро ответил отец и с хлопком закрыл за собой дверь.
Уже потом Киан узнал, что в той самой перепалке они зарезали сынка какого-то вельможи из Таргона. Не наследного принца, конечно, да папаша его шишка не такая важная, но все портила политика. Отношения Ал’Терры с Таргоном только начали налаживаться, поговаривали, что Уильям Форастин близок к тому, чтобы вернуть в страну остров Райлен — без крови, но с дождем из золотых танов. И вот наследник престола режет знатного таргонца прямо в столице, пусть и не собственными руками — скандал разгорался со скоростью лесного пожара, и его срочно нужно было тушить.
Отец выкрутился. Отвалил папаше убитого гору золота, без суда повесил Лана — рослого паренька из компании Киана, которого он знал чуть ли не с детства. Никто даже разбираться не стал — он всадил кинжал или кто другой, просто быстренько соорудили помост и вздернули бедолагу к вящей радости посла Таргона в Кентаре. Ходили слухи, что семье Лана отец тоже заплатил откуп — неофициально, конечно, но в это Киан не верил.
Ну а самого княжича сослали подальше, убив сразу двух зайцев: и наказали, и убрали подальше от двора, чтобы не отсвечивал, пока идет шумиха. За компанию из столицы турнули и Нейта.
По дороге в Кейл княжич повторял про себя три клятвы как мантру. Не пить, слушаться, поменяться. Пусть не так, как желал дядя, но чтобы переломить внутри хоть что-то.
Его хватило на месяц.
— Ну так что?
Утробный голос Гейбрила выкинул его из размышлений, вернул в просторный кабинет.
«Попробовать еще раз? Ну хорошо».
— Пошлем гонца в Стеттон, пусть срочно телеграфирует в столицу, — оттарабанил Киан, не задумываясь. — Соберем бриг и проверим маяк. Если все чисто — оставим там второго смотрителя и парочку наших ребят. Пока не придет ответ — проверять будем ежедневно. Караул в порту удвоим — лишним не будет.
— Кхе! — вырвалось у Гейба. Он рассматривал княжича, слегка изогнув бровь. Все так же сурово, как и раньше, но теперь в его взгляде появился интерес.
Полковник постучал пальцами по обложки кожаной папки на столе, выбивая дробь. Киан смотрел поверх его головы, как и полагалось по уставу, если младший по званию общается со старшим. За Гейбрилом на стене висела картина с кораблем в бушующем море — она осталась еще от прежнего владельца кабинета. Княжич видел ее сто раз, но теперь разглядывал так, точно собирался купить.
— Значит, так, — сказал Гейб и шумно прочистил горло. — Ежели ты такой умный, то вот и организуй все это дело. И не тяни — чтобы сегодня к вечеру уже все было готово. Кого пошлешь на маяк?
— Я сам поплыву.
— Что?
Ветерок ворвался в кабинет через открытое окно, картина с кораблем легонько покачивалась на крючке. Киан не видел лица Гейба, но кожей чувствовал исходящий от него гневный жар.
— Я сам поплыву, — упрямо повторил он. — Хватит слухов и рассказов, я сам должен увидеть, что там происходит. Иначе мы так и будем гадать.
Гейб задумался только на миг.
— Нет, — отрезал, как бритвой.
— А это я решаю. По уставу — я командир части, и я волен делать то, что хочу. Ты старше по званию, но не по должности. И здесь я не обязан тебе подчиняться.
— Это еще что?! Да ты хоть понимаешь, мелкий ты... Смотри на меня!!!
Гейбрилов рев оглушил, но Киан не стал мешкать: отчеканил четко и внятно:
— Ты хочешь, чтобы я стал командиром. Так дай мне им стать.
Глухой удар впечатался в уши, громко хрустнуло. Сердце у Киана ушло в пятки, его подмывало зажмуриться или хотя бы глянуть на Гейба, но он упрямо продолжал дырявить взглядом бедный корабль.
Полковник тяжело дышал и сопел как бурый медведь после спячки.
«Ну вот и все. Или я попал в точку, или сделал только хуже. Назад дороги нет».
— Посмотри на меня.
Гейбрил говорил спокойно, в стальном голосе не бушевала злость, не таилась издевка. За двадцать с лишним лет Киан давно научился понимать дядю не только по тому, что он говорил, но и КАК. Чаще второе было даже важнее.
— Посмотри на меня, ну.
Киан наконец оставил картину и поглядел на полковника. Он выглядел серьезным и собранным, как всегда, но что-то пошатнулось, переменилось — это незримо витало в воздухе. На столе рядом с папкой появилась новая трещина.
— Хорошо. Делай, как хочешь. И хоть я все равно считаю, что тебе на маяке делать нечего, пусть будет по-твоему. Но ты должен тысячу раз взвешивать все свои решения и понимать, к чему они могут привести. Понял меня?
Киан кивнул. Гора свалилась у него с плеч. Он подумал, что в последние несколько минут, наверное, и не дышал.
— Кого оставишь вместо себя?
— Нейта.
— Берджесса?! Да он же тут штаб пропьет!
— Я не позволю. К тому же — меня не будет максимум сутки.
Гейбрил поцокал языком, поморщился, явно что-то обдумывая. Буркнул со вздохом:
— Шриал с тобой! Но потом не ной, если что стрясется. Сам решил — сам и отвечай.
Киан показательно отдал честь (Гейб аж поперхнулся) и на прямых ногах вышел из кабинета.
Что ж, вот он — очередной шанс. Главный вопрос — на сколько его хватит на это раз?
***
Лунный свет заливал комнатку, бликами играл на прядях найловых волос, высвечивал точеный контур ее тела: скользил по плечу, спускался к талии, плавно огибал бедра, целовал ноги. Пальцы Киана гладили шелковую кожу, пробегали по руке, касаясь легко — самыми кончиками. Найла прикрыла глаза и медленно, но глубоко дышала.
С ней Киан чувствовал себя почти счастливым. Но лишь почти, ведь утром видение исчезало, таяло, как сладкий сон, а его вновь ждали серые будни — с гвардейцами, штабом и бумажной волокитой. Как только темнело, он опять устремлялся к ней, чтобы поймать мгновения радости, страсти и удовольствия, но потом и это проходило, оставляя лишь тоску и пустоту.
Она ничего у него не просила, ничего не ждала, а просто радовалась и лучилась улыбкой каждый раз, когда он появлялся на пороге
